Степан Швец - Рядовой авиации [Документальная повесть]

Сделав свое подлое дело, бомбардировщики отошли, а истребители, пикируя, расстреливали все то, что не уничтожили бомбардировщики. Ад кромешный. Глазами летчика наблюдал все это Борисенко. Нет, думал он в ожесточении, я сам себя перестану уважать, если не испытаю удовлетворения от того, как от моих бомб будут гореть фашистские города. Мстить, уничтожать фашистскую гадину за поруганную родную землю — в этом теперь смысл жизни!

Фашистские стервятники улетели, город продолжал гореть, а жизнь пошла своим чередом. Появились люди, машины, грузили раненых. В одну из машин посадили и Борисенко. Машина тронулась в путь, на восток. На Минск.

Недалеко от Барановичей натолкнулись на танк с крестом. Шофер не растерялся, обогнал его и на полном газу погнал машину по шоссе. Дорога извилистая, стрелять из танка неудобно, на это и рассчитывал шофер. Танк не стрелял. Он решил раздавить грузовик и пошел за ним вдогонку. Дорога не совсем ровная, на ухабах грузовик подбрасывает, а в кузове ведь раненые. Они страдают, но понимают и молчат.

Танк стал отставать и наконец прекратил погоню. Тяжело перенесли раненые эту тряску, но зато остались живы.

В Минск не поехали. Город был разрушен и горел. Свернули на Пуховичи. Города объезжали, двигались по проселочным дорогам, так как в Пуховичах и еще в каком-то. крупном пункте попали под сильную бомбежку и еле выбрались. Наконец каким-то образом оказались в Сухиничах. Здесь было относительно безопасно. Затем был получен приказ направить машины с ранеными в Смоленск. Борисенко сошел с машины, остался в Сухиничах. Здесь узнал, что скоро прибудет из Киева поезд на Москву. Что делать? Мелькнула спасительная мысль: добраться до Москвы, а там все под рукой, и в свою часть можно быстрее попасть. И вот к вокзалу подошел поезд. Борисенко быстро отыскал начальника поезда, отрекомендовался, и попросил довезти его до Москвы.

Начальник сказал:

— Понимаю. Будет сделано. Как не помочь летчику! У меня сын служит в авиации. Пока еще курсант, но будет летчиком. Пошли!

Он посадил его в вагон и наказал девушкам-проводницам оказать раненому летчику надлежащее внимание. Проводницы накормили его, напоили, приготовили постель.

Часто ездил Евгений в купейных вагонах. По привычке, забывшись, на время, взглянул на себя в зеркало. Взглянул и в испуге отскочил: «Боже мой, образина какая! Я это или не я? Как я покажусь людям на глаза?..» Он не лег в постель, пригорюнился на пустой полке.

— Вы чего не ложитесь в постель?

— Неудобно, постель чистая, а я… — с горечью ответил, чуть не плача, Борисенко.

— Ничего, это не домашняя постель, все равно будут стирать! — подбодрили его девушки.

Борисенко лежал на полке поверх одеяла, так и не осмелился лечь на белоснежную постель. Не спал, лежал в каком-то полузабытьи, не ведая, где он и что с ним. Вывела его из этого состояния проводница.

— Вы не спите? Скоро Москва, вас будут встречать, мы сообщили, что в шестом вагоне едет раненый летчик.

— Спасибо, дорогая, за заботу, — ответил Борисенко и сам не узнал своего голоса. Он обрадовался, что его будут встречать.

Поезд, замедляя движение, подъехал к перрону вокзала. Евгений выглянул в окно и заметил несколько медиков в белых халатах, с носилками в руках. «Надо бежать!» — решил он. Поезд остановился. Евгений вышел в тамбур, открыл дверь и выпрыгнул из вагона. Перейдя через пути, он поднялся на площадку платформы и остановился. Прислушался. А возле его вагона поднялся шум: куда девался раненый летчик?

«Что я делаю? Зачем заставил людей волноваться? Да и что за капризы? Куда я в таком виде денусь?» Разум пересилил растерянность, и он вернулся к своему вагону.

— Товарищи, я здесь!

Медики недоуменно смотрели на оборванца с опухшим лицом, выглядывавшего из-под вагона.

— Да, это он, — подтвердили девушки-проводницы.

— Не надо меня на носилки, я цел, могу даже бегать, у меня лицо обгорело.

Его повезли в госпиталь в Лефортово, но дорогой Борисенко объяснил, кто он, и попросил отвезти его в свою аэрофлотскую больницу возле станции метро Сокол.

В больнице Борисенко был первым раненым в этой войне. И когда узнали, что привезли раненого летчика Борисенко, все врачи, которые его знали, во главе с главврачом вышли встречать. По голосу все признали Борисенко, а в лицо никто не узнавал.

Первого раненого помыли и определили в самую лучшую палату. Он рассказал сестрам о своей драме и о том, что где-то здесь, в Москве, его семья и он не знает, где…