Гость ловит нехитрым способом — на дорожку. Особого ума для этой ловли не надо.
Антон сидит сгорбившись на корме подле движка. В руках у него облезлая камышовая палка, обломок старого спиннинга. Катушка тоже повидавшая виды, дребезжащая, трехрублевая. Жилка отечественная, непрочная. Блесны самоделковые.
Выехав в залив, Антон сует свою камышовую палку комлем в голенище сапога, палка влезает в него глубоко и стоит стоймя, опираясь о плечо. Над головой торчит лишь невысокий тупой кончик. Так и ловит.
А гость сидит в напряженной позе на носу лодки, вцепившись руками в свою пижонскую снасть. Спиннинг у него шикарный, облитый трехцветным лаком, жилка голубая, французская, катушка американская, блесна шведская.
Движок даже на малых оборотах тарахтит, с кормы до носа надо перекрикиваться, иначе не услышишь.
Антону положено учить гостя. Мороки с этим хватает. Как ни проста ловля на дорожку, а соображать надо. Никто тебе под водой насаживать рыбу на крючок не станет, будь ты хоть кто. Ей-то до феньки, начальник ты или просто так. Она гуляет тут, ищет для себя корм. Приглянулась ей твоя блесна — кинется на нее, дура, подумает, что малек. А раз кинулась, значит у тебя поклевка. Вот тогда и не зевай, делай подсечку. Подсек — погляди на кончик удилища: если дрожит, гнется, значит она взяла, села. Теперь веди ее на себя, слабины ей не давай, а то сойдет. Плавно веди ее, не рви… Подвел к самой лодке — подсачивай. С головы, с головы надо подсачивать, а то она выпрыгнет!.. Упустил, мать твою так!..
Вот и вся Антонова наука, но гость попадается тупой до невозможности. Блесна у него цепляется под водой за камни, за траву, обрывается. На поворотах лодки жилка уходит под днище, наматывается на винт движка — опять не слава богу. Обломком палки Антон налавливал больше, чем все эти начальники своими франтовскими снастями.
Наружно он не злился, но и не подлаживался к ним, даже если директор охотхозяйства предупреждал, что сегодняшний гость прибыл из Москвы в высоком звании. Иной прибывал со свитой. На свиту Антон и вовсе не обращал своего внимания. Выдаст им лодку, весла, якоря, а уж как там они управятся — их дело.
Рядом со всеми этими людьми, одетыми в хорошо пригнанную рыбацкую одежду с «молниями», рядом с их нагулянными телами и сытыми лицами Антон выглядел неважнецки. В засаленном старом ватнике, в мятой кепчонке или, смотря по погоде, в рваном треухе, в невысоких разношенных сапогах, щупловатый, с медным лицом, изгрызенным морщинами, он не вызывал к себе быстрого первоначального уважения.
Однако была в его повадке одна черта, совершенно непривычная для начальства, — независимость. Она была у Антона спокойная, беззлобная, не рвущая глаза, — независимость человека, искренно полагающего, что участь его зависит лишь от него самого. Он и не изменялся в их присутствии, ему ничего от них не надо было.
Еще на берегу, погрузив в катер все, что требуется, Антон не подавал руку гостю, чтоб тому было способнее переступить с мола в лодку, а только велел:
— Проходите на нос. Я на корме буду.
И, запустив двигатель, с ревом вел катер вниз по течению.
Приблизившись к устью, он утишал обороты и спрашивал:
— Ловили когда на дорожку?
Ответ выслушивал вполуха.
— Здесь другая ловля. Жилку особо длинно не распускайте. И чтоб внатяг была. Груз не цепляйте, глубина будет небольшая. Мы на щуку поедем, окунь тоже может взять. Если получится зацеп, сразу давай знать, тут камней много…
С этой минуты, с выезда на залив, Антон говорил гостю вперемежку то «вы», то, изредка, «ты». А уж когда шла ловля, «тыкал» подряд. В особо острых случаях мог и матюгнуть. Не для того, конечно, чтобы обидеть человека, а просто рыбалка иной раз оборачивалась так, что никакие другие слова не смогли бы точнее выразить азартную горечь неудачи.
Гость не обижался, быть может, привычно полагая егеря на это время своим начальником. А может, ощущая удовлетворение оттого, что умеет не отрываться от простого народа, несмотря на свой высокий пост.
Казалось бы, хоть и колготная эта егерская работа, да в общем не пыльная. Реку Антон любил, дышать на ней было привольно. Без реки он и не понимал своей жизни.
Но была в этой работе одна проклятущая особенность, его лично не обременявшая, а Настю все более тяготившая.
Гости привозили с собой водку. Возможно, в городе, на своей работе за ними это не водилось, а здесь вроде полагалось пить. Без водки ни охота, ни рыбалка не складывались.
Читать дальше