Вадим Цыганов - Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты

— Ваша жизнь как-то изменилась после этого?

— С того самого времени жизнь моя не просто изменилась, а четко поделилась на два отрезка: до и после моего прихода в Православие и встречи с мужем Вадимом. И это неудивительно. Какими, в большинстве своем, мы приходим ко Господу? Что приносим к стопам Его? Чаще всего — изуродованную грехами жизнь… Господь же заботливой рукой начинает счищать с нас грязь, болячки, страсти, пороки. Душа человека постепенно омывается, становится светлее и чище. Это облегчение, исцеление, освящение невозможно не почувствовать…

— Когда я впервые увидела Вас в нашем храме, мне показалось, что взгляд Ваш был печальным…

— В храмах, вообще, печальных взглядов больше, нежели сияющих. Нельзя забывать, что Господь милосердный кому много дает, с того и спрашивает больше. По себе замечаю: чуть оступишься — разгневаешься, к примеру, или осудишь — такая немощь наваливается! Вот и печалишься, ругаешь себя… Да и враг ведь не спит, то и дело пытаясь подловить нас, немощных. Поэтому, чтобы от греховности своей не упустить благодать, нам никогда нельзя расслабляться. Помните, как написал поэт: «Душа обязана трудиться. И день, и ночь, и день, и ночь…».

— В силу своей профессии Вы обязаны быть человеком «на виду». Хватает ли времени на общение с Богом?

— Был момент в самом начале моей «жизни православной», когда я в течение двух месяцев ходила в храм на ежедневную литургию. Душа звала. Но потом постепенно появилось ощущение того, что Бог всегда и везде со мной, и острая потребность как можно чаще быть на богослужении отпала сама собой. Но, тем не менее, если я хотя бы раз в неделю не побываю в храме, мне становится не по себе. Было время, когда мне нравилось молиться в уединении. Сейчас я предпочитаю помолиться в храме, вместе со всеми. В эти часы я молюсь за себя, за людей и чувствую, что рядом кто-то молится обо мне. Это удивительно благодатное ощущение соборности, что ли… Когда я приезжаю на гастроли в незнакомые города, то ловлю себя на том, что подсознательно ищу глазами маковки церквей с крестами православными. Когда нахожу их, то вздыхаю облегченно — можно считать, что я дома… Обязательно интересуюсь, есть ли в этих местах православные святыни и непременно посещаю их.

— А есть любимые храмы?

— Есть храмы, в которых мне нравится бывать. Но для того, чтобы помолиться, я иду в тот храм, который в данный момент находится неподалеку. Согласитесь, лучше посвятить отпущенное время молитве, нежели тратить его на дорогу. Бог-то везде… Или вот многие ездят по свету в поисках старцев, батюшек особых, а мне кажется, что для души и для молитвы нет расстояний. Я не очень часто встречаюсь со своим духовным наставником, но никогда не расстаюсь с ним в душе. Он всегда со мной, я ощущаю его молитвенную заботу обо мне, грешной…

— Когда Вы окончательно пришли к вере, не посещала ли мысль закончить карьеру певицы?

— Именно так и было. Два года назад я приехала в Оптину Пустынь к старцу за благословением оставить сцену. Он стал расспрашивать меня о том, что я пою, о чем. Я рассказала ему о песнях «Андреевский флаг», «Золотые погоны», о казачьих песнях, песнях, посвященных войне в Чечне. Батюшка, выслушав меня, сказал коротко: «Пой». Так что теперь, когда совсем нет сил выходить на сцену, шучу, сама над собой, и говорю, что пою, дескать, по послушанию…

— Расскажите немного о вашей супружеской истории.

— Когда мы с Вадимом познакомились, то поначалу ничто не предвещало каких-то серьезных «судьбоносных» отношений. Мы хоть и были людьми, не связанными ни с кем семейными узами, но у каждого из нас на тот момент была личная драма: Вадима покинула девушка, с которой он был рядом в течение многих лет, я переживала распад отношений со своим давнишним другом. Так мы и встретились, сочувствуя и сопереживая свои утраты. Как могли, утешали друг друга. Я пела для Вадима то, что больше всего любила — старинные русские народные песни. Я знала их с детства, потому что в доме у нас не только было множество пластинок, но и папа мой, Царствие ему Небесное, часто пел эти песни, подыгрывая себе на гитаре. Однажды, после того, как я спела очередную песню, Вадим сказал: «Знаешь, мне очень нравится твой голос, теперь я буду писать песни только для тебя». Мы и не заметили сами, как погрузились в совместное творчество и работу. Позже они и открыли нас друг для друга. Вадим почувствовал меня, проникся мною через мой голос, а я поняла его трепетную сущность, приняла душой и сердцем через его стихи, его поэзию. Я своим личным опытом познала, что поэт в России, действительно, «больше, чем поэт»… Вадим, как и я, закончил актерский факультет, и тоже по природе своей совершенно не актер. Его творчество не изобразительное: он пишет, как живет, и живет, как пишет.