Владимир Ландер - Восхождение на театральный Олимп

А потом засиживались до полуночи. И Слава размышлял: «Важно не что ты читаешь на творческом экзамене — басню, стихотворение, монолог, а как ты это делаешь. Тут у тебя есть возможность проявить свой актерский талант: речь, интонацию, мимику, жесты, эмоции, образное мышление. Творческое испытание — это проверка дефектов речи, умение размышлять, уверенно говорить и излагать свои мысли в красивой и грамотной форме, импровизировать, двигаться, музицировать. Уверен, что уже после первого тура многих как пить дать турнут. Ведь жизнь, как лестницы каприз: кто-то вверх, а кто-то вниз. А ты, если сумеешь зацепить приемную комиссию, поднимешься еще на одну ступеньку к своей мечте».

Миша внимательно слушал, а про себя подумал: «Как туго пришлось бы в жизни без этого доброго и заботливого человека. Это же редкий подарок судьбы — иметь настоящего друга». Сначала их сблизили обычная человеческая симпатия и общность интересов. Потом — духовная преданность театру и искусству. Теперь это стало взаимной привязанностью, искренними и бескорыстными отношениями, построенными на доверии, уважении и братстве. Слава — открытая настежь душа. Возле такого человека всегда тепло, уютно, спокойно, можно отогреться и опереться на его плечо.

Когда Миша Ковальчик вошел в аудиторию, у него дух перехватило: за экзаменационным столом одна профессура, что ни имя, то известная в театральном мире знаменитость, за плечами которой выдающиеся роли, режиссерские постановки и народное признание. А в центре — Вера Павловна Редлих, набирающая для себя новый курс.

Испытание началось с определения замысла автора. Получив какую-то пьесу, Михаил определил ее жанровую особенность, затем начал анализировать факты, события, время, место действия.

И во второй тур прошел.

Во втором туре Миша рассказал о себе: деревенское детство в многодетной семье, ранняя безотцовщина, музыкальная школа и аккордеон, роли на сцене народного театра, режиссерский дебют с армейским коллективом в Печах. Прочитал стихи Иосифа Уткина, показал подготовленные этюды. А когда попросили спеть, он а капелла начал: «Я встретил вас — и все былое…», обращаясь персонально к Вере Павловне, которая сидела и улыбалась. Спел — с настроением и улыбкой, задушевно, артистично, «чистенько».

В конце Вера Павловна сказала: «Спасибо. Ждем вас в следующем туре, где вы, очень на это надеемся, покажете такие же прочные знания и по языку, и по литературе».

А в начале августа из института пришло извещение: «Вы зачислены студентом на актерский факультет, отделение режиссура драмы на I курс, с предоставлением общежития».

В Барановичах первым на это событие откликнулся Владик Леонов:

В этом году Вера Павловна впервые в Белоруссии набрала экспериментальный актерско-режиссерский курс, то есть режиссеры и актеры учились вместе по одной программе, а специализация начиналась на последнем этапе учебы. Двумя годами раньше подобный курс в Ленинграде набирал Георгий Александрович Товстоногов. И эта новинка пришлась по душе белорусскому театральному педагогу. Ей понравилось, что будущие режиссеры, с одной стороны, годика на три облачаются в «актерскую тогу» и вместе с ними вкушают «актерский хлеб», а с другой, займутся «пробой пера» — будут сами ставить с актерами по курсу этюды, отрывки, одноактовки. Она на своем опыте уверовала, что режиссер без практического знания актерского мастерства, как самолет с одним крылом, — и не взлетит, и актерам судьбу поломает.

Вера Павловна рано увлеклась театром. Талантливую девочку-гимназист- ку из села Николаевка Сумского уезда, что под Харьковом, в Сумах всегда звали на театральные вечера: она прекрасно читала стихи, монологи из различных пьес, занята была в спектаклях. А после окончания гимназии уезжает в Москву на высшие женские курсы, где общение с М. Волошиным, М. Цветаевой, С. Эфросом, О. Мандельштамом, В. Ходасевичем наполняет ее личный багаж новыми знаниями и впечатлениями. Через год ее принимают в частную школу драматического искусства, которая вскоре преобразуется во Вторую студию Московского Художественного театра им. М. Горького. Корни ее там и остались навечно. Мхатовские «старики» научили ее добиваться глубокой и тонкой характеристики образов, правдивого раскрытия психологии сценических героев, их мыслей и чувств, поэтичности спектаклей, но главное, вере в благородство человеческой души. Эту мудрую науку она пронесла через всю свою актерскую, режиссерскую и педагогическую жизнь, а судьба ей отмерила без двух лет целый век бытия.