Леонид Саянский - Три месяца в бою. Дневник казачьего офицера

Оказывается, еще вчера вечером на шоссе выезжал немецкий разъезд человек в 15. А около Райгорода, вот тут под боком совсем, на винокуренном заводе, стоящем в лесу при дороге, дня три уже (по слухам) ночуют немцы. Их человек пятьдесят. Днем они почти не выходят. А если и выходят, то переодетые. Сегодня рано утром хлеб на заднем фольварке весь позабирали. Наших поблизости нет. В Райгороде много «жолнержев» стояло и «гармат» много, а вот вчера поутру все ушли… Седоусый поляк крестьянин мерно и монотонно говорит ломаным русским языком, вставляя через слово обычное «прошу пана»… В голове у меня сумбур.

Вот так влетел в историю!

Что же делать? Старик не врет, это видно. Да и зачем ему врать?

Решаюсь идти пешком. На ходу машины одетая под китель толстая фуфайка грела, а теперь на своих двоих в ней очень жарко.

Прохожу пустынный Райгород. Жителей почти нет, все попрятались куда-то. Редкие встречные подтверждают, что немцы тут везде бродят.

Загибаю в лес и иду прячась, как вор.

По расспросам я выяснил, что корпус, разыскиваемый мною, ушел вчера на Августов. Теперь понятна потеря связи. Телеграф порван шпионящими немцами-разведчиками. Наши донесения перехвачены. Надо спешить. Набавляю ходу и вспоминаю пятикилометровый бег, в котором я участвовал однажды. Тренинг помогает. В три часа прохожу семнадцать верст. Еще семь верст осталось. В лесу натыкаюсь на казачий пост.

Вид у меня был, очевидно, очень нелепый.

Мокрый, усталый, в гетрах, в фуражке с очками — я не внушал к себе доверия.

И только после того, как я показал важный пакет, старший поста согласился дать мне лошадь и вестового. Желая уверить казачков в своей подлинности, я, несмотря на усталость, вспрыгнул на высокое седло профессионально-кавалерийским адъютантским прыжком.

Лица донцов просветлели, и они единогласно одобрили:

— Ловко вы сигаете, Ваш-брод!

Через 20 минут я был в штабе утерянного корпуса, в Августове. Там тоже пытались восстановить с нами связь, но шпионы и засады немецких драгун перехватывали все, что посылалось к нам и от нас.

Проворонили только меня!

Назад мне дали автомобиль.

Спрашиваю шофера:

— Не боишься?

— Никак нет, — просто и равнодушно.

— Ну, так едем.

Теперь уже едем явно. На машине, да на большом ходу, нас не очень-то поймаешь!

На полном газу пролетаем двадцать четыре версты в двадцать минут. Вот и Рай город опять!

Встречаем фурманщика-еврея. Где немцы?

— Ой! Прошу пана! В Рейгороде, тут стоят…

— Да, ну? И много?

— Человек пятьдесят.

Оказывается, что въезд и выезд в местечко заняты прусскими драгунами. Гляжу беспомощно на шофера.

— Другой дороги нету?

— Есть такая, да у нас на нее бензину не хватит.

А ночь близка.

— Слушай, — говорю шоферу, — давай рискнем?

— Мне что же! поедемте, — улыбается он.

— Ты хорошо из винтовки стреляешь?

— Ладно!

— Ну, так бери винтовку, а я сяду за машину.

— А справитесь? — с сомнением в голосе говорить шофер.

— Справлюсь, не бойсь!

Вот когда пригодилось шуточное изучение автомобиля. Учился, чтоб компанию свою прокатить иногда по городу, под веселую руку, а вот теперь… Шкуру спасать буду и свою и этого рябого солдатика, что деловито и спокойно заряжает винтовку.

— Ну! Ехать, что ли? Господи благослови!

Как в воду окунулся — когда нажал педаль.

Выключаю конус и ставлю на третью скорость. Даю газ вовсю.

Вот плетень… Вот мостик… Люди около лошади… Пускаю сирену и с диким ревом, пугая людей и рвущихся из рук лошадей, влетаю в городок. Крики сзади… Что-то хлопнуло сквозь гул машины, слабо и не резко.

Еще… Еще…

Площадь… Опять лошади и всадники на них. Один отделяется и кидается к нам… Опять пускаю сирену. Большая рыжая лошадь взвивается на дыбы. Рядом, у уха самого, резко гремит винтовка шофера.

Господи! Едва увильнул. Неожиданно на дороге воз. Руки инстинктивно завертели колесо с быстротой молнии и так же выправили его назад, обогнув препятствие… Сзади хлопанье все сильней. Отвернуться от льющейся в глаза широкой белой ленты — шоссе — не могу… Нельзя на таком ходу… Мгновенно будем под автомобилем… А если уцелеем, то и под ножами озверевших немцев. Мимо машины с гулом и свистом несется лента деревьев, зданий, столбов. Руль рвет из рук, и он так вибрирует, что у меня начинают сдавать руки…

Хлопанье сзади затихло… Да и где же догнать нас на таком ходу!

Пролетаем верст пять от города. Мало-помалу спускаю газ и перевожу дыхание, да кстати и скорость. Обращаюсь к шоферу и говорю, не глядя на него: