Роман Грачев - Развалины часовни

Ничего из перечисленного моя тринадцатилетняя Дуся не делает. Гладить не разрешает, трется у ног только если сама сочтет нужным; едва протянешь руку — удирает, а когда я возвращаюсь с работы, орет истошным голосом, требуя пищи (ничего противнее, чем ее голодные вопли, я в жизни не слышал). Характер вздорный, морда вечно сердитая (вылитый Грэмпи) … в общем, как говорил один голливудский персонаж, «никакого с вас толку!». Спрашивается, на кой черт я ее держу и трачу деньги на кормежку, если все, для чего созданы кошки, она в гробу видала?

Но живет рядом тринадцать лет и никого, кроме меня, не признает.

Говорю же — судьба…

Прочел вчера у любимого Довлатова: для многих единственный способ самоутверждения — это постоянная конфронтация…

И что-то мне это сразу напомнило.

Вот никогда не мог понять и принять: почему, чтобы доказать свою значимость, нужно постоянно с кем-то собачиться? Уж если на уровне отдельного человека это невыносимо (знавал я таких — чур меня!), то уж на уровне целого государства это полный алес капут! Вот не Гагарина с Чайковским на щит поднимаем, а «Искандеры» и прочую кузькину мать. Замечательный повод для гордости — способность дать кому-то в рыло и безнаказанно высморкаться в занавеску.

Тьфу, блин!

Все вспоминают в эти дни события в октябре 1993-го. Меня там не было, я был — тут, двадцатилетний оболтус, вернувшийся из армии. Но отлично помню мурашки по спине, когда сидели мы мирно смотрели какой-то американский телефильм, а потом — бац, и снег по экрану пошел. И на другом канале тоже.

А потом началось.

Запыхавшаяся Сорокина: «Штурм отбили!»… Грузовик, прущий в двери Останкино, народ носится по Москве, спецназ дубинками машет, Руцкой с бронежилетом на трибуне, Макашов истошно орет чего-то… ну и как апофеоз — бесконечный прямой эфир CNN о стрельбе по Белому дому.

Кто кого первый обидел, я тогда разобраться толком не мог. Но чисто интуитивно симпатии мои были на стороне Бориса Николаича (хотя из танков по парламенту — это перебор), потому что, судя по картинке, если бы победили эти из парламента, с автоматами, в бронежилетах и горящими глазами, боюсь, пришлось бы многим болтаться на фонарных столбах прямо на Тверской. А Ельцин этих чудиков вскоре всех отпустил с миром.

Сидят теперь в телевизоре, спустя двадцать лет, лощеные, сытые, интервью дают: «Узурпатор!». Ну-ну…

Отчетливо помню свой саундтрек тех дней: на магнитофоне у меня стоял альбом «Snap» — Madman’s Return.

Постоянные и внимательные читатели моих виршей знают, что есть у меня подарочный «Паркер» — элитный, с пером и отделкой из чистого золота в 18 карат. Когда мне его подарили, я едва не задохнулся от восторга… потом проверил чек (ну, к таким подаркам следует прилагать чеки — мало ли что) и понял, что задыхался не зря. Стоил он 10 лет назад как хороший телевизор 80-й диагонали.

Всем нравилась мне эта ручка — так сильно нравилась, что писать я ею не решался. Написал за 5 лет от силы страниц десять. То есть практического смысла в ней — никакого, чистый фетиш, свидетельство статуса. Но, мать его, писать реально приятно!

Короче, пришло время, подумал я, что ентон «Паркер» — некое грузило из прошлой жизни, мешающее мне развиваться и двигаться дальше. Дело ведь не только в подарке, но и в том, кто его сделал, верно? Решил я его продать. Выяснилось, что местное население, посещающее сайты частных объявлений, не готово покупать золотые «Паркеры» с рук. Трижды скидывал цену — ноль реакции. То ли у нас таких фетишистов на весь Южный Урал — я один, то ли сильно пугливо население.

Ладно, пошел ради интереса в ломбард «Фианит» — у них реклама такая, что они купят и оценят всё. Пришел, показал, услышал от грузной тетки, словно вышедшей из вино-водочного отдела:

— И как я вам буду его оценивать? Чо там у вас, золото? Скока карат? Чьего производства? Франция? А вы знаете, что все импортное чистое золото у нас в России теряет в цене? У них во Франции 18 карат, у нас будет 14, то есть обычная 585 проба.

Короче, об чем речь. То, что эта ручка не желает со мной расставаться (и, видимо, я с ней тоже), — это одна тема, но если вам, ребята, вздумалось продавать в России что-то дорогое (не только по цене, но и по сердцу) — расслабьтесь. Никто не купит…

На выходе с работы наткнулся на двоих узбеков. Ну, не смог отбиться от приветствия «Селям алейкум, добрый человек!», ибо слаб к любому проявлению доброты. На сильно изломанном русском товарищ из некогда братской республики, одетый не по погоде (плотный пиджак поверх рубашки) объяснил, что застряли они с братом на чужбине без денег, без знакомых и прочих удобных вещей. Смекнув, что далее последуют просьбы финансово поддержать бывших сограждан, я было навострил лыжи, но очень скоро понял, что ошибся: парень всего лишь просил помочь с какой-нибудь халтуркой. «Возьми мой номер телефона, если какая работа будет…».