Андрей Караулов - Юрий Чурбанов - «Я расскажу все как было…»

То, что капитализм нам не нужен, это, по-моему, однозначно. Может ли у нас быть капитализм? Лучше не надо.

Сейчас много статей о том, что взамен «застойного» времени должно наступить какое-то новое. По-моему, авторы «нового времени» сами недостаточно четко представляют себе, что же это такое на самом деле. Зэки — очень терпеливая публика. Но им тоже не все ясно. Шестой год идет в поисках «нового времени». А вот стал ли народ жить лучше — это вопрос.

Или, может быть, отношения между людьми сейчас изменились в лучшую сторону? Тут уж не один — я ставлю два вопроса. Что, на наших улицах стало больше порядка, и мы увереннее чувствуем себя в вечернее время, когда возвращаемся из театра или просто от друзей и знакомых? Тут три вопроса. Одним словом, последняя пятилетка породила множество проблем. Их так много, что я думаю: сколько же останется народу времени, чтобы ответить на них?

Зэки, пожалуй, единодушны в своем отношении к нынешнему времени. Вот тут они все солидарны. Ждут они, бедные, амнистии, ждут каждые полгода, и тут я их — и себя — хорошо понимаю. С высокой государственной трибуны было заявлено об изменении уголовного законодательства. Где же оно? Один съезд прошел, второй, третий, сессии Верховного совета сменяют друг друга с такой быстротой, что не успеваешь следить, а нового уголовного законодательства как не было, так и нет. Только опять с трибун идут заверения, что все уже готово, что вот-вот… Пока это только слова. А взамен предлагается парламентское мелкотемье, внезапно рождающиеся и также внезапно умирающие повестки дня. Разве это серьезно?

В свое время и я был депутатом Верховного Совета РСФСР. Мне очень нравилась продуктивность, с которой мы тогда работали. Пусть по ряду позиций она была где-то «запрограммирована», но эта продуктивность носила конструктивный характер. Каждая сессия кончалась конструктивным решением, каждая. И местным советам депутатов трудящихся оставалось только одно — выполнять и докладывать о выполнении. По-моему, реальный вклад союзной и российской сессий Верховного совета тогда был гораздо более значительным, чем теперь.

Пусть моя точка зрения кому-то покажется бредовой, но я бы внес в повестку дня предложение всем депутатам принять самое активное участие в спасении и уборке урожая. Невиданного урожая! Пусть бы наши парламентарии разъехались по разным районам. Урожай не ждет. Сначала, мне кажется, нужно внести свою лепту в общесоюзный «котел», а потом можно было бы заняться и другими вопросами.

Если уж и призывать людей к мобилизации, труду и дисциплине, то начинать, наверное, надо с себя. Вот тогда бы весь народ поверил, что его избранники, его слуги действительно служат народу. И что плохого, если бы они временно отказались от своих квартир, от всех льгот, неожиданно на них свалившихся, и поехали бы поработать вместе с крестьянством, с рабочими, с интеллигенцией и студенчеством на полях. Но это — чисто мои рассуждения.

Отмена шестой статьи о «руководящей и направляющей роли КПСС» привела, прежде всего, к выходу из рядов самой КПСС. Но ведь если какая-то часть людей бежит из партии, это еще не говорит о слабости самой партии. Отмена шестой статьи помогла очиститься КПСС от того балласта, который был в ее рядах. Я думаю, что партия от этого станет еще крепче. Наша партия не сдаст своих позиций. Но она сейчас серьезно больна. И ей помогают болеть. Я уверен, что это время пройдет и все встанет на свои места.

Не менее сложные процессы идут, на мой взгляд, и в странах Восточной Европы. Еще два года назад они назывались «революционными», теперь, наверное, все эти процессы приобретают другую окраску.

Какая же это революция, если уничтожают памятники Ленину, если взрывают монументы, воздвигнутые в честь советских воинов, освободивших Европу от фашизма? И все-таки я не верю, что у наших братьев — поляков, чехов, болгар — не осталось по отношению к Советскому Союзу никаких симпатий. Памятники Ленину разрезаются на куски и продаются для пополнения сомнительных частных коллекций. Разве это не кощунственно? Ну, хорошо, а Ленин-то чем виноват? Давайте спросим себя: как бы Ленин оценил те процессы, которые сейчас происходят?

Трудно сказать. Очень трудно.

Меня не выгоняли из партии, а лишь механически исключили из нее — в связи с арестом. Всех, кто находится под следствием, у нас заочно исключают из партии, а потом, случается, и восстанавливают. Ни встречи, ни беседы, ни моего личного присутствия на заседании бюро райкома партии — ничего не было. Если ты «прокаженный», то зачем же с тобой встречаться? Причем меня исключили из партии, не дожидаясь приговора суда. А ведь только суд решает, виновен человек или не виновен. Кто-то из функционеров просто перестраховался или опять же откуда-то пришло «указание». Только так это и можно объяснить.