Анатолий Фоменко: Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

Инициативная группа Клуба 1963–1967 годов: Толя Фоменко, Витя Ерохов, Валера Пахомов, Тончев.

Инициативная группа 1967–1973 годов: Толя Фоменко, Валера Пахомов, Володя Кузнецов, Саша Звонкин, Юра Лезнер, Юра Арпишкин, Женя Полецкий.

Инициативная группа 1973–1975 годов: А. Т. Фоменко, Вера Савельева, Гриша Шварц.

Инициативная группа 1975–1976 годов: А. Т. Фоменко, Гриша Шварц, Марат Замалетдинов, Андрей Левкин.

С 1984 по 1988 годы: А. Т. Фоменко, А. О. Иванов и А. А. Тужилин.

После каждого вечера многие участники оставались на чай и кофе.

В 1964 году Клуб установил тесные контакты с академиком П. С. Александровым, что привело к появлению в рамках Клуба «Веаф-Топаз» специальных вечеров, ставших широко известными как «Александровские вторники». П. С. Александров не только предоставил в распоряжение Клуба свою фонотеку, но многократно выступал с содержательными, блестящими лекциями по истории музыки. Несколько раз ТОПАЗ устраивал вечера с участием академика А. Н. Колмогорова. Они также собирали большую аудиторию.

В 1969 году Клуб «Топаз» установил тесные контакты с профессором мехмата Георгием Евгеньевичем Шиловым. При его участии был организован, в частности, цикл вечеров, посвященных Р. Вагнеру. Неоднократно повторялся цикл опер «Кольцо Нибелунга». Совместно с Г. Е. Шиловым были проведены вечера русской вокальной классики. Отвечал за этот филиал Клуба А. Звонкин. Филиал бесперебойно работал до самой смерти Г. Е. Шилова.

В 1965 году Клуб установил тесные контакты с профессором мехмата Юрием Михайловичем Смирновым. Отвечал за работу этого филиала А. Фоменко. Было много вечеров, посвященных камерной и вокальной классике.

В некоторые годы Клуб не прекращал работу и летом. Например, в 1969 году был организован «выездной филиал», около месяца работавший в студенческом строительном отряде в Смоленской области (ответственный – В. Пахомов). Состоялось 15 музыкальных вечеров для студентов отряда и местной молодежи. Встречи вызвали огромный интерес. Наш Клуб получил специальную благодарность от комитета комсомола мехмата.

С 1966 по 1976 год работал один из основных филиалов нашего Клуба – в школе-интернате при мехмате МГУ (ответственный – В. Пахомов). Некоторые лекции читались самими школьниками.

Каждое заседание Клуба в зоне Б посещало, в среднем, около 50–70 человек. Особо популярные вечера собирали до 200 человек. Большая Гостиная Б-16 иногда бывала забита до отказа, сидели на подоконниках.

Деятельность Клуба нашла широкий отклик в университетской и центральной прессе, освещалась по радио и Центральному телевидению. Сегодня, по прошествии многих лет, уже можно оценить роль «Веаф-Топаза» в истории мехмата 60–80-х годов. Эта роль оказалось яркой и востребованной. Мы, студенты того времени, очень много занимались математикой. Лекции, семинары, спецкурсы, библиотека, научные семинары, беседы с научными руководителями. Сильно уставали. Шестидесятые и семидесятые годы – были годами расцвета, взлета мехмата. Студенты целиком «варились в мехматском котле». После напряженного дня иногда хотелось отдохнуть. Наш Клуб стал романтическим местом, куда приходили как в некий храм (здесь нет преувеличения). Наши лекции и музыкальные программы были не только серьезно продуманными, но и порождали в умах ассоциации и мысли о нашем месте в окружающем мире и вообще в потоке времени.

Студенты, проживавшие в общежитиях, получили возможность не тратя времени на поездки в концертные залы и филармонию (а также на доставание билетов, что бывало непросто), познакомиться с уникальными исполнениями знаменитых творений. Математика и музыка – родственны. Поэтому так велик был успех Клуба, в первую очередь среди математиков. Аппаратура, которую мы использовали, позволяла добиться мощного оркестрового звучания в Гостиной Б-16, эффекта присутствия на подлинном концерте. Мы старались дать максимум информации. Например, при прослушивании вагнеровского «Кольца Нибелунга» проектировали на большой экран текст опер (в русском переводе). Перед исполнением «Страстей» (например, Баха) я зачитывал фрагменты Евангелий, а иногда – куски из булгаковского романа «Мастер и Маргарита» (из истории Иешуа и Понтия Пилата).

Иногда я рисовал цветной гуашью на большом полотнище (склеенном из двух листов ватмана) красочное объявление-картину. Текст помещался на фоне картины. Иногда особо торжественной, если речь шла, например, о Реквиеме или о «Страстях». Вывешивали на первом этаже, на видном месте, на переходе из центральной, «лекционной» части Главного Здания МГУ, – в наше мехматское общежитие в зоне Б. Некоторые вечера были уникальными. Однажды мы прослушали за один день все девять (!) симфоний Антона Брукнера. Начали воскресным утром, где-то около десяти часов. Кончили уже ночью. Был небольшой перерыв на обед. Для этого концерта решили изготовить огромные восковые свечи, высотой около полутора метров и толщиной около десяти сантиметров. Нашли трубу, обклеили бумагой. Когда она высохла, трубу вынули. Получилось «папье-маше», большой бумажный цилиндр. Купили много обычных свечей, растопили в кастрюле и залили воск в форму, вставив фитили. Одну из свечей решили сделать красной. Пошел в магазин около метро «Университет» и попросил ярко-красную губную помаду – несколько тюбиков. Продавщица удивилась: зачем столько и такой яркой? Помаду бросили в расплавленный воск и перемешали. Получился красивый красный раствор, который потом залили в форму.