Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

Рис. 3.98b.Банкнота достоинством 500000 рублей образца 1995 года. Взято из Интернета.

Как говорил академик Анатолий Алексеевич Логунов, тогдашний ректор МГУ, для смены государственного строя вовсе не обязательно было разваливать страну на куски и погружать ее в хаос. Достаточно было собрать Центральный Комитет КПСС и поставить перед партией задачу – построить капитализм. И построили бы! Нечто подобное, кстати, сделали в Китае. И вполне успешно. И свою страну при этом сохранили и усилили. Однако, как стало вскоре понятно, подлинной целью «реформаторов» был именно раскол СССР, уничтожение советской империи.

Мы многое видели и многое понимали, но в то же время осознавали, что участвовать в развернувшейся вокруг политической и закулисной борьбе, в том числе и в нашем профессиональном математическом сообществе, нам будет трудно. В то время некоторые наши коллеги-математики стремительно эмигрировали за границу. Уезжали, по-разному объясняя себе и коллегам причины своего спешного отъезда. Одни откровенно говорили, что, по их мнению, «там» лучше жить и работать, платят больше. Другие ссылались на преследования, которым они, дескать, подвергались в СССР. Иногда такие проблемы были реальными, но чаще всего – явно надуманными. Некоторые лукаво говорили, что поедут только на несколько месяцев, а потом – обязательно и всенепременно вернутся. Например, один из наших близких друзей, уже оказавшись за границей, лукаво уверял нас, что вся его семья, дескать, по удачной ошибке получила визу в США не на два месяца, как они якобы просили, а сразу на несколько лет. Поэтому, мол, они и решили остаться надолго за рубежом, воспользовавшись невероятно счастливым случаем. Как потом мы узнали, это была неправда – визу американцы выдали им именно на тот большой срок, на какой ее просили.

Более того, кое-кто из уехавших математиков начинал активно, в том числе и в прессе, осуждать СССР, МГУ, мехмат, своих же коллег, оставшихся работать на мехмате и вообще в Московском университете. Пытались создать мнение, будто все лучшие ученые уехали, а оставшиеся – это, дескать, математики второго сорта.

В итоге, некоторое количество математиков высокого (и не очень) уровня из МГУ и математического ин-та В. А. Стеклова нашли постоянные позиции за границей. С тех пор они основную часть времени проводили вне России, лишь изредка появляясь в Москве на короткое время во время каникул или конференций. При этом некоторые просили сохранять их рабочие позиции в МГУ и ин-те Стеклова. Довольно долго наша администрация соглашалась. Однако время шло: один год, два года, три года… Эмигранты отрывались от нашей жизни, уже не знали и не понимали происходящего в стране и на факультете, рвались профессиональные связи. Наступил момент, когда руководство МГУ и мехмата стало приглашать на фактически освободившиеся должности молодежь, которая стремилась работать в МГУ, в России. В то же время с частью уехавших у нас сохранились самые теплые деловые и личные отношения. Например, с семьей профессора Олега Игоревича Богоявленского, исключительно яркого и известного математика, уехавшего в Канаду, с замечательными математиками Федором Алексеевичем Богомоловым, Борисом Николаевичем Апанасовым, работающими в США, и многими другими.

Я получал несколько привлекательных приглашений работать за границей в хороших университетах, но всегда четко отказывался, искренне поблагодарив за лестные предложения. У меня здесь родина, родители, мои ученики, моя научная школа, мой университет. Никогда не жалел о своем решении остаться в России. Так же поступило и большинство моих коллег-математиков.

Начиная с 1978 года, мы с Таней жили в московском (в основном, рабочем) районе Карачарово. Нашими соседями по лестничной площадке была семья Салтыковых, в которой муж Володя был шофером, и был связан, в частности, с обслуживанием железных дорог, а жена Оксана работала в магазине, связанном с большими складами известных торговых центров ГУМ и ЦУМ. Эти склады располагались тогда, в частности, в нашем районе Карачарово. Так вот, незадолго до удавшегося горбачево-ельцинского переворота 1991 года, то есть еще при правлении Горбачева, они рассказали нам следующие две яркие истории.

Оказывается, в администрацию больших карачаровских складов сверху поступил приказ на довольно длительное время закрыть основные хранилища. Как продуктовые, так и вещевые. Хотя продуктов и вещей в них было вполне достаточно. Неизвестно, как поступили с другими складами (по-видимому, так же), но вскоре прилавки магазинов в Москве действительно сильно опустели. До сих пор, когда реформаторское телевидение увлеченно разглагольствует о проклятом социалистическом прошлом в ужасно плохом СССР, неопытной молодежной зрительской аудитории любят показывать эти искусственно созданные пустые прилавки «тех голодных лет».