Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

В 1990 году министром иностранных дел России был назначен А. В. Козырев. Шесть лет, вплоть до 1996 года, он занимался тем, что явно и, как потом выяснилось, больше всего неявно – в тиши кабинетов, сдавал Западу многие важные позиции России. Недаром его прозвали «министром иностранных дел в России» и «мистером «Да»«. В своих мемуарах Евгений Примаков вспоминает, как однажды бывший президент США Ричард Никсон спросил Козырева о том, каковы интересы новой России. «Одна из проблем Советского Союза состояла в том, что мы слишком как бы заклинились на национальных интересах, – ответил на это Козырев. – И теперь мы больше думаем об общечеловеческих ценностях. Но если у вас есть какие-то идеи и вы можете нам подсказать, как определить наши национальные интересы, то я буду вам очень благодарен». Но вернемся в 1991 год.

Важные подробности об «обороне Белого Дома» мне стали известны в том числе и от моей ученицы – математика Лады Станиславовны Поляковой, которая все эти дни и ночи проводила в стане либералов-демократов, «обороняясь» от гэкачепистов, как тогда говорили (то есть от сторонников ГКЧП). Несмотря на то, что ранее я настойчиво рекомендовал ей, математику, «не лезть в политику», она решила «отстаивать либеральные ценности и реформы». Не буду вдаваться в детали, чтобы не загромождать свой рассказ, но скажу следующее. Те факты, которые мне стали известны (в том числе и от Лады Поляковой, и подтвержденные потом другими непосредственными участниками тех событий, с которыми я беседовал) позволили мне четко понять, что «оборона Белого Дома» от «плохих гэкачепистов» была от начала до конца инсценированным сверху циничным спектаклем.

Кстати, в самом начале «восстания ГКЧП», танки гэкачепистов входили в Москву, деликатно останавливаясь на уличных перекрестках, когда загорался красный свет светофоров. Это они так изображали государственный переворот. Тщательно соблюдая правила уличного движения, чтобы их потом не оштрафовали.

В действительности никто не собирался по-настоящему нападать на «Белый Дом». Лишь несколько раз выстрелили в воздух. Несколько жертв были, скорее всего, специально и провокационно организованы. Подожгли несколько троллейбусов и один БМП. Этим ограничились, решив, что вполне достаточно. Многие простые и искренние участники этого шоу, вроде Лады Поляковой, были попросту обмануты. В итоге молодежь беззаботно устраивалась, например, на крышах троллейбусов, поставленных около «Белого Дома», слушая песни своих кумиров, например, Г. Сукачева, рис. 3.98a.

Рис. 3.98a. Гарик Сукачев с гитарой на крыше троллейбуса около «Белого Дома» в августе 1991 года. Взято из Интернета.

Публичный спектакль-«страшилку» постановочно засняли для телевидения и потом грамотно использовали для закулисного, удавшегося, уже реального государственного переворота, устроенного Горбачевым и Ельциным.

Между прочим, аспирантка Л. С. Полякова, защитившая потом, через два года (в 1993 году), под моим руководством хорошую кандидатскую диссертацию, затем ушла в православный монастырь и теперь живет в Эстонии, став монахиней и полностью изменив стиль своей жизни.

Вообще, как выяснилось, достаточно было произвести государственный переворот только в одной Москве, то есть в столице СССР. Остальные города и области, находясь в привычно подчиненном положении, послушно двинулись по новому пути, провозглашенному в столице государства. Я никогда не был близок к политическим кругам и не могу авторитетно судить о подспудных событиях того времени. Но в нашей профессиональной среде математиков и физиков МГУ и Академии Наук, все-таки тесно переплетенной «с верхами», распространилось много важных сведений об истинной подоплеке происходящего. Например, что именно Горбачев инициировал введение чрезвычайного положения летом 1991 года, скрытно содействовал созданию и действиям ГКЧП, сам лично «написал сценарий для ГКЧП». По некоторым свидетельствам, именно Горбачев предложил и название «Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению», лично составил список его членов. Несколько этих «кукол», поверив обманувшему их Горбачеву, послушно вышли на сцену на несколько дней. А потом Горбачев лукаво обвинил их же в своем аресте и в попытке государственного переворота. Некоторые потом, «очень кстати» (например, Б. К. Пуго, министр внутренних дел СССР), покончили жизнь самоубийством. Якобы сам свел счеты с жизнью.