Андрей Грешнов - После нас

Мы много ездили по городу, посетили шашлычную в традиционном афганском стиле — грязную забегаловку, где подают тэкя-кебаб с салатом из помидоров и лука. Да, грязно, да, антисанитария. Но с этим не сравнится ни один самый роскошный ресторан любой страны мира. Это память о прошлом и одновременно традиция, которую нельзя променять ни на что.

Я много фотографировал, думая, что если и не удастся открыть представительство, то хоть порадую ребят-ветеранов, служивших в Кабуле, воспоминаниями о прошлом. Но в итоге все срослось, а крупинки каши из разрозненных мыслей о том, как создать здесь представительство, непостижимым образом сложились в цельную красивую мозаику. По итогам недельного пребывания в афганской столице я вновь сидел в кабинете у Кабулова. Оказалось, что Замир готов к тому, что я попрошу его предоставить мне какое-нибудь помещение под жилье и рабочий кабинет именно в посольстве, так как, на мой взгляд, в других местах никто не смог бы гарантировать мою безопасность. Впоследствии это подтвердила жизнь: на отель «Интерконтиненталь» и гостиницу «Джамиате ислами» были совершены неоднократные нападения талибов, во время которых погибли десятки человек, в том числе иностранцев. Посол пообещал выделить мне двухкомнатную квартиру в старом жилом фонде — одном из немногих уцелевших после войны советских домов. Условия аренды я должен был согласовать с бухгалтером посольства, что я и успел сделать в последний день перед отлетом.

— Установку Интернета и условия соблюдения безопасности согласуешь с моим помощником. Ждем тебя здесь, — сказал Замир. За день до этого я посетил по рекомендации одного из сотрудников посольства представительство компании, занимавшейся поставкой Интернета и размещавшейся на одной из вилл близ улицы Вазир Акбар Хан. Там работали бывшие соотечественники — русские ребята из Казахстана и Узбекистана.

До отлета у меня оставалась пара дней, и я их посвятил интересным встречам с афганцами. Для начала я посетил Музей войны, который раскинулся на большой ухоженной территории у подножия возвышающегося над Кабулом холма «Тапе-йе Маранджан», где расположено старинное кладбище, когда-то служившее местом упокоения королей, затем павших героев Апрельской революции, потом моджахедов, а ныне превратившееся в излюбленное место отдыха кабульцев. Хозяин и попечитель музея миллионер Карим Фазель приглядывался ко мне очень пристально, расспрашивал об участии в советско-афганской войне и отношении к пуштунам. Он намеренно говорил только на пушту — языке главенствующего в Афганистане народа — и на английском, избегая языка дари.

Внимательно выслушав мои рассказы о некоторых экспонатах его Музея войны, с которыми пришлось сталкиваться в реальности, Фазель разрешил сделать репортаж о нем, а также привести сюда всех россиян, кому это интересно, посмотреть на то, что когда-то летало, стреляло, взрывалось, убивая и калеча людей, губя судьбы во имя безумных идей и несбыточных идеалов. Высокий, плотного телосложения и уверенный в себе Фазель является владельцем и президентом одного из сильнейших и популярнейших в Афганистане пуштуязычного телеканала «Шамшад», здание которого он сам и построил, одновременно возглавляя программу по разминированию с типично афганским названием OMAR (Organization for Mine Clearance and Afghan Rehabilitation).

По словам Фазеля, идея создания такого музея появилась сразу после того, как работники программы разминирования начали находить в земле «эхо войны», причем не только афганско-советской, но и всех трех англо-афганских. После того как было найдено несколько десятков ценнейших исторических экспонатов, включая британские корабельные пушки и полевые орудия, а также собрана богатейшая коллекция мин всех мыслимых и немыслимых разновидностей, в 1994 году был создан Музей войны. Первоначально он размещался на небольшой территории района Вазир Акбар Хан, но, после того как Фазель выкупил землю и подготовил площадку, музей переехал в район Чамане Хозури, к подножию исторического кладбища.

Сам хозяин музея был в тот день сильно занят: одновременно возглавлять телеканал и программу разминирования — дело довольно сложное, а потому прогулка на свежем воздухе была для него своего рода отдушиной. На площадке снимала документальный фильм журналистка из киносъемочной компании НАТО, которой надо было многое разъяснять; да и крестьяне, сажавшие деревья и цветы на газонах между экспонатами, нуждались в руководящих указаниях. А потому Фазель вызвал мне квалифицированного гида — доктора Гуляма Дастагира Хазрати, который помог разобраться в сложной структуре музея.