Николай Палибин - Записки советского адвоката. 20-е – 30-е годы

В связи с общим экономическим подъемом, раздачей земли в единоличное пользование и сельскохозяйственным кредитом началась тяга к земле. Сапожники, плотники, разные мастера, кустари, батраки и другой «иногородний» элемент, местный и приезжий из городов, потянулись к благодатной кубанской земле. В судебно-земельных комиссиях начался ряд дел с требованием земли от местного земельного общества. Обычно дела эти люди выигрывали. В степи наскоро вырастали хутора, обсаженные быстро растущей вербой. Таких хозяев называли «новые казаки». Но вот спустя четыре-пять лет люди эти проклинали эту национализированную землю и не знали, как ее сбросить с себя, когда их загнали вместе с этой землей на принудительные работы в колхозы, поломали их хаты на хуторах, разрезали сады при размежевании. Многие заплатили за эту бесплатную землю своею жизнью или ссылкой в Сибирь. И разницы между старыми и новыми казаками тут не было.

В общем НЭП походил на историю, как на войне драгун, присев на корточки, одной рукой сыпал зерно, а другой держал наготове шашку, и когда курица подходила клюнуть зерно, рубил ей голову.

Я слышал, как нарком внутренней торговли Микоян говорил на одном митинге с сильным армянским акцентом: «Вы знаете, это мы будем кормить барана, а потом, знаете, будем ножом сало резить, резить сало».

Но никто не думал, что так быстро настанет страшный конец.

Появились кодексы: Уголовный, Гражданский, Земельный, Трудовой, Кодекс о браке, семье и опеке, Положение о трудоустройстве, процессуальные кодексы. Я не знаю, кто составлял их, но видна была опытная рука, ясность мысли в каждой статье, отчетливое расположение материала, общая стройность. В Гражданском кодексе видны следы нашего дореволюционного десятого тома и сенатских разъяснений по принципиальным вопросам. Над Земельным кодексом, несомненно, работали столыпинские сотрудники. В общем, это была кодификация наших старых законов с некоторыми надстройками и перестройками, а некоторые старые статьи вошли в советские кодексы даже и без переделки, например, ст. 5 российского Устава уголовного судопроизводства гласила, что никто не может быть взят под стражу иначе, как в случаях, законом определенных. В точно таких же тонах и даже под тем же номером 5 изложена эта мысль в УПК РСФСР: «Никто не может быть лишен свободы и заключен под стражу иначе, как в случаях, указанных в законе, и в порядке, законом определенном». (Хотя в советском законе и написано, что ссылка на законы свергнутых «народом» правительств запрещается.)

Появились кое-какие исследования по вопросам права, например, очень интересная объемистая книга А. Г. Гойхбарга «Сравнительное семейное право» (Москва, 1927), а также хорошо комментированные кодексы, журнал «Еженедельник советской юстиции» под редакцией Я. Н. Бранденбургского. Это был руководящий для судебных работников орган. Впрочем, Бранденбургский вскоре был объявлен врагом народа и бесследно исчез. Стал выходить сборник «Бюллетени финансового и хозяйственного законодательства». Это было прекрасное пособие, так как бюллетени давали исчерпывающий систематический материал по всем вопросам права для юристов и были снабжены указателями. Вышел сборник под редакцией бывшего профессора церковного права Московского университета П. В. Гидулянова под названием «Отделение церкви от государства в СССР» (Москва, 1926). В нем были собраны декреты, циркуляры, директивные письма и решения Верховного суда по этому вопросу. Эта последняя книга была интересна не только для лиц, изучающих теорию и философию советского права, или для пропагандистского экспорта. Она нашла и своего внутреннего потребителя. Многие священники, отправлявшиеся в Сибирь или в ссылку, везли с собой эту книгу в надежде на то, что культурные и гуманные циркуляры советского правительства о веротерпимости, опубликованные в этой книге, защитят их от произвола и помогут им при написании жалоб.

Советский Уголовный кодекс, принятый в 1926 г. и введенный с 1 января 1927 г., распадается на две части: Общая часть, где трактуются разные принципиальные положения, и Особенная часть, т. е. прейскурант преступлений с указанием цен за каждое из них. Статья 6 Общей части гласит: «Общественно опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против советского строя или нарушающее правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени». Отсюда вытекает и преступность, которой при коммунистическом строе, согласно большевистской теории, не будет. Далее в Уголовном кодексе идут статьи о целях наказания и видах его, причем понятия «наказания» нет, а есть — «меры социальной защиты». Общество вовсе не наказывает, а только защищается от неустойчивого и преступного элемента, причем целью мер социальной защиты является «перевоспитание человека».