Антонина Пикуль - Валентин Пикуль

Образ Фридриха в романе контрастирует с образом Елизаветы. Автор показывает их жизнь в сходных ситуациях. Даже названия подзаголовков служат этому подтверждением: «Фридрих не спит», «Елизавета просыпается».

Уделяя много внимания Семилетней войне и походам русской армии, Пикуль подробно излагает ход решающих битв, чётко характеризует воюющие армии, мужественных воинов и их руководителей. «Батальные сцены написаны в лучших традициях русской исторической романистики, где решительные битвы часто бывали объектом художественного воплощения», — писал рецензент, представляя книгу в издательство.

Совсем нелегко пришлось командующему русской армией Петру Семёновичу Салтыкову: враг был силён. И хотя при дворе считали Салтыкова недалёким и робким человеком, но назначили командующим — другого не нашли…

Образ Салтыкова большая удача автора — за невзрачной внешностью «тихого старика» скрывается любовь полководца к России, храброму русскому солдату.

«Салтыков в нашей стране не знаменит, но он был признан нашей страной. Правда, от широкой славы в потомстве он затаился в военных архивах, в солидных монографиях, в толстенных сводах рескриптов и документов. Он живёт среди бумаг так же тихо и незаметно, как и жил когда-то, пока не грянул Кунерсдорф.

В годы суровых испытаний Великой Отечественной войны мы о Салтыкове помнили. Ибо за этим старичком вырастал призрак Берлина» — такую характеристику командующему русскими войсками даёт автор.

Описание взятия Берлина — яркая страница в истории всей Семилетней войны, ибо взятие его вывело Россию в число ведущих держав мира.

А ключи от Берлина были торжественно переданы на вечное хранение в Казанский собор Петербурга.

Сам Фридрих восхищался мужеством русских: «…Я вижу только мёртвых русских, но я не вижу побеждённых русских! Русского мало убить — русского надо ещё и повалить!» Эту глубокую мысль противника подтверждает вся история русского государства.

Роман многопланов, мозаичен, густо населён персонажами: императрица Елизавета Петровна, Людовик XV, стремящийся любой ценой сохранить равновесие сил в Европе, Фридрих II, Мария-Терезия, будущая императрица великая княгиня Екатерина Алексеевна, дипломаты и шпионы, знатные вельможи и генералы.

«Война и дипломатия — дипломатия и война».

Не так-то много писателей того времени уделяли в своём творчестве теме дипломатических отношений России с Европой.

Профессор С. Б. Окунь, давая оценку роману, писал: «Дипломатические принципы России, Англии, Франции, Пруссии и Австрии выписаны в романе с таким знанием материала, а личности дипломатов с таким психологическим мастерством, которым может позавидовать самый опытный историк международных отношений… Многое из жизни де Еона и по сей день остаётся невыясненным и служит объектом бесконечных газетных сенсаций. И нельзя не воздать должное автору “Пера и шпаги” за ту огромную исследовательскую работу, которая была им проделана для установления научной биографии дипло-мата-авантюриста… Домысел В. Пикуля всегда базируется на огромном фактическом материале, подвергшемся тщательному анализу. Это тот домысел, который помогает раскрыть истину!»

Мне думается, что даже в наше время, в начале XXI века, царствование Елизаветы Петровны до сих пор по достоинству не оценено историками.

Помимо военных побед во время её пребывания на престоле был основан первый университет в Москве, открыта Академия художеств и Казанская гимназия. При ней в полную силу творили писатели и поэты: Ломоносов, Сумароков, Херасков, Княжнин.

И, наконец, при Елизавете казни перестали быть обыкновенным делом, как прежде, — остались ссылки, плети… И первыми ссыльными стали Остерман, Головкин, Левен-вольде, которые были прямыми врагами Елизаветы.

В основу событий романа, помимо боевых эпизодов, положена «подоплёка так называемой “секретной” дипломатии, особого явления в международных отношениях середины восемнадцатого века». Шпионаж и придворные интриги, где любовь тесно переплеталась с подкупом и даже с прямым предательством, привели к сколачиванию антирусского блока.

О своей работе над романом «Пером и шпагой» Валентин Саввич говорил:

«Я писал эту книгу, меньше всего заботясь о чистоте жанра. Отсюда, видимо, возникнут некоторые неудобства при чтении… Во всяком случае, это была трудная книга для меня. И хотелось бы пожелать — пусть она будет лёгкая для читателя… Но судить об этом мне права не дано… И на этом я замолкаю…»