Алексей Беляков - Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

Попытка забеременеть

Отказ от министерского поста

Издание «Коллекции»

Туфли от Пугачёвой

«Очень жаль, но попытка родить оказалась неудачной: беременность не сохранилась. Этому есть причины: мое здоровье и то, что мне не 18 лет. Надо лечиться, надо ждать, мы с мужем хотим ребенка».

Это признание весной 1996 года Алла сделала газете «Аргументы и факты». Тем самым было, наконец, получено подтверждение старым слухам, хотя, конечно, вполне печальное.

Тема беременности Пугачёвой очень живо обсуждалась в прессе. От Филиппа — не от Филиппа? В пробирке — без пробирки? Родит — не родит? Ну и так далее.

Известно, что Алла обращалась в московский Центр матери и ребенка: об этом там судачили все медсестры, которые были свидетелями ее приезда.

Операции по подсадке эмбрионов сейчас производятся почти так же свободно, как удаление аппендицита. Показаниями к таким операциям служат возраст женщины, состояние ее здоровья и некоторые другие.

В весьма откровенном интервью газете «СПИД-Инфо» Пугачёва говорила:

«Лежала я четыре с половиной месяца, задрав ноги, не двигаясь, ну и что? Ребенок не удерживается. Три-четыре месяца, и выкидыш».

Произносилось это с подозрительно легкомысленной интонацией. В то время как это был ее последний шанс родить. Видимо, не хотела выглядеть страдалицей. Зачем тогда вообще «задирала ноги» в интервью? Очевидно, издание сделало предложение, от которого Алла не смогла отказаться. Так в ней и сплелись, как корни магической мандрагоры, страсти: к деньгам, к покою, к сцене, к нерожденному ребенку. Рассудок другой был бы давно разорван в дряблые клочья. Но разум Пугачёвой не сдавался.

Отказывал лишь организм. Не позволял родить.

Трудно удержаться от вопроса: почему она так хотела этого позднего, очень позднего ребенка? Ответ грустен и прост. Ей хотелось попытаться начать жизнь — нет, не то чтобы заново, но иначе. Пережить свою тихую эпоху Возрождения. Закружиться совсем в иных хлопотах. Забытых, и оттого еще более желанных. Чтобы погремушки заглушили оркестр, и пеленки отгородили от зрительного зала. И — самое главное — в этом грядущем ангеле она видела спасение от одиночества. От того чувства, которое с годами становилось ее проклятием.

И ради ребенка Алла была готова действительно исчезнуть для остального опостылевшего ей мира. Потому и альбом хотела назвать «последним». На самом деле в этом был не фатализм стареющей актрисы, а оптимизм будущей матери. «Ах, как хочется жить!».

Рассматривала ли она Филиппа всерьез как будущего отца? Не в биологическом, а самом заурядном бытовом смысле. Вряд ли. Тот был слишком упоен своими триумфами. И сквозь строки гастрольного графика головка младенца никак не пролезала. Но Филипп был молод, здоров, хорош собой и потому представлял ценный генетический материал, цинично выражаясь. Этого Алле, пожалуй, было достаточно.

Впереди ее ждали бы годы материнства. Быть может, самые счастливые в жизни.

Судьба, прошу, не пожалей добра. Терпима будь, а значит, будь добра, Храни меня и под своей рукою Дай счастья мне, а значит, дай покоя. Дай счастья мне! Дай счастья мне, Той женщине, которая поет.

Покоя не получилось. И Пугачёва вплотную занялась своим Театром песни, которым была «беременна» уже многие годы. Для него ей уже давно выделили здание кинотеатра «Форум», которое предполагалось отреставрировать. Сюда перебрался офис фирмы «Алла» и редакция одноименного журнала.

Пугачёва теперь ждала денег от российского правительства. Сама она говорила, что не желает ходить по спонсорам, что все будет делать на государственные деньги.

Но денег этих она не дождалась. Кому в 1990-е годы был интересен Театр песни? Он и в нефтеносные «нулевые» оказался не нужен.

Быть может, проблема Пугачёвой лишь в том, что она не умеет просить. «Женщина, безумная гордячка», — как высказался Блок по поводу совсем другой дамы.

Да, она может требовать, настаивать, но не просить. А в России так не принято. В России надо подниматься с колен. И тут же опускаться.

Подниматься и опускаться. Многовековая производственная гимнастика.

Пугачёва с юности себе на беду вызубрила булгаковское «никогда и ни у кого ничего не просите». С годами она еще к тому же укрепилась в мысли, что ей очень многие должны, включая государство российское, на том простом основании, что она Алла Пугачёва. И выдерживает соответствующую линию поведения. Но кому захочется давать деньги такой женщине на какой-то там театр?