Анатолий Гордиенко - Из огня да в полымя

Женечке пять лет. Бросилась она ко мне, как ласточка. И застыли мы, не видели, как убрались эти двое.

Пошла на следующий день в комитет ДОСААФ. Там подтвердили: «Да, это ваша квартира».

Получила я деньги, компенсацию за четыре года тюрьмы и лагерей. Пошла в МГБ. Начальник принял.

— Вы ни за что пострадали. Был перегиб. Культ личности, — говорит начальник.

— Где мои мучители? Львов, его подчиненные?

— Их убрали. В органах старых работников уже никого нет.

— Можно верить вашим словам?

— Мы выполняем решение партии и указание товарища Никиты Сергеевича Хрущева.

— Такое больше не повторится? Перегиб не повторится?

— Берия был изменник Родины, предатель и заморский шпион, — отвечает начальник и улыбается.

Сестра Анастасия Васильевна приехала повидаться, поддержать меня. Я пыталась извиняться, что карьеру ей попортила. Она молча сжала мою руку. Так и сидели без слов, не помню уж сколько времени. Долго сидели. Рассказала я ей свою лагерную жизнь.

Понятное дело — ни в ЦК комсомола, ни в горсовет я не пошла. Не взяли бы меня. Ходила по другим конторам. Долго я пороги обивала. Не хотели нигде брать на работу.

Наконец-то приняли меня в сберкассу контролером. В тот же год поступила на заочное отделение финансово-кредитного техникума в Ленинграде.

Работаю, постигаю финансы. Окунулась с головой, понравилось мне это дело. Вскоре в передовики выбилась. Росла по службе: назначили меня старшим республиканским ревизором. Ответственная должность. Честность нужна. Езжу по Карелии, сберкассы проверяю. Нахожу нарушения, и малые, и большие, чего уж тут скрывать…

Живем вдвоем с Женечкой. Незаметно выросла дочурка, замуж засобиралась. Рановато, ну дак, как говорится, сердцу не прикажешь. Тем временем посылают меня во Львов на курсы усовершенствования. Случилось это в 1976 году. И стал там меня один руководящий товарищ, тоже был на курсах, зазывать в интересный край на интересную работу, деньги большие посулил. И куда б, вы думали, он меня звал? В Магадан! Как же не помнить Магадан?

Ехать? Не ехать? Заикнулась в Петрозаводске своему начальству, они руками замахали — не пустим, да еще в Магадан; с ума сошла, девушка? Два года не отпускали. А я все же решилась. Почему? Не ради больших денег, нет. Рассуждаю так: дочка вышла замуж, ей квартира нужна, у нее теперь своя жизнь. Петрозаводск мне и люб и не люб. Каждый день прохожу то мимо одной тюрьмы, то другой. К тому же Мосин здесь с молодой женой счастливо живет. Не хочу его видеть, не хочу! Сталинщина отошла, а отголоски остались. Почему?

Кое-кого из друзей по комсомольской юности встречаю — отворачиваются: видимо, верят, что я финская шпионка.

А последняя капля, переполнившая чашу, вот такая была. Встретила вдруг на улице следователя МГБ Никитина, того самого, что меня допрашивал в сером доме, он дело мое вел. Нос к носу встретились.

— Здравствуйте, товарищ Бультякова, — говорит он, опустив глаза.

— Не товарищ вы мне, — отвечаю.

— Не держите зла. Меня ведь тоже принуждали. Но я верил, что вы не виновны. Видите, так и вышло — не виноваты вы.

— А двадцать пять лет и пять лет «по рогам» за что?

— Так Берия приказывал нам.

— И вы что, там по-прежнему служите?

— Нет, не там.

— А живете в Петрозаводске? И с нами, своими подследственными, вот так, как со мной, встречаетесь на улице и ничего? Уехали бы из города…

И вот тут решилась окончательно. Никитин этот не уедет, это точно. Тогда я уеду. Уехала. Улетела голубкой в Магадан.

Хорошо приняли. Дали комнату в общежитии, но я там редко бывала, вся жизнь в командировках. Проверяю работу сберкасс по всей области огромной. Интересный край. Летала в Певек, в бухту Провидения, на мыс Дежнева. Летала даже на остров Врангеля. Повидала я много чего там. Еще кое-где виднелись следы лагерей, зон. Там с такой биографией, как у меня, многие жили. Остались. Не захотели домой возвращаться. Высокой душевной чистоты люди! Вот уж точно, вот уж кто испытал на себе, как закаляется сталь. В Магадане я дышала всей вольной грудью, по улицам, гордо голову подняв, ходила. Не то что в Петрозаводске.

Поработала, приехала в отпуск. Встретила у Дома культуры Онежского завода Машу Якунькину, Марию Ивановну, подругу по комсомолу, партизанку из отряда «Вперед». О том о сем поговорили. Сказала, что работаю на Колыме, еду отдыхать в Сочи. А она мне в ответ:

— Приезжал в Петрозаводск Юрий Владимирович Андропов. Встреча была. Спрашивал у меня, где Бультякова. Передайте, говорит, Марийке привет от меня, коль увидите. Вот увидела, передала. Помнит он тебя.