Дэнни Голдберг - Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

– Узнав, что MTV получает отчисления за альбомы Unplugged, он сказал мне: «Давай просто пойдем в студию и сделаем это еще раз. Теперь, когда мы знаем, что все работает, это будет просто».

Конечно же, никакой перезаписи так и не случилось.

Вскоре после съемок Unplugged Курт спросил меня, стоит ли записываться в турне Lollapalooza следующим летом. Я всегда считал, что Nirvana должна избегать этого турне – не потому, что не уважал его культурное влияние, а потому, что группа тогда окажется внутри чьего-то чужого музыкального видения, а это, как я считал, противоречит уникальному статусу Nirvana. Еще меня беспокоило то, что, хотя Lollapalooza предложила группе 6 миллионов долларов – больше, чем они заработали бы на собственных гастролях, – неустойки за отмену концертов в турне Lollapalooza были куда больше, чем на гастролях Nirvana. Учитывая, сколько концертов Курт отменил за последние два года, это могло стать серьезным ударом по финансам. Он, похоже, с облегчением услышал, что я против, и спросил: «А можешь сказать это Кортни?»

После того как Hole записала Live Through This, несколько руководителей DGC приехали в Сиэтл, чтобы обсудить с Кортни рекламную кампанию. С ними был и Мерлис, который вспоминает:

– В последний раз я увидел Курта на этой встрече. Он держал на руках Фрэнсис и удивленно спросил меня: «А ты что здесь делаешь?» Он был очень дружелюбным. Мы с ним спустились в подвал, и Фрэнсис тут же начала стучать на барабанах. Все было так прекрасно. Если предположить, что в любых отношениях должен быть какой-то последний момент, то этот момент вышел очень хорошим.

В рождественскую неделю Курт и Кортни еще раз попытались заняться здоровьем и поехали на спа-курорт «Кэньон-Ранч» в Тусоне.

В феврале 1994 года Nirvana отправилась в европейское турне, и Кортни пропустила его первый месяц. Она занималась рекламой альбома Hole, так что приехала вместе с Фрэнсис ближе к концу. Французский промоутер Жерар Друо напомнил мне, что Курт просто исчез, когда группа уже вот-вот должна была выйти на сцену на аншлаговом концерте в парижском театре «Зенит», где выступала хедлайнерами.

– Он поругался с Кортни в лимузине и вышел из машины, – вспоминает Друо. – Во Франции тогда не было сотовых телефонов. И наконец, когда я уже всерьез забеспокоился, что придется выйти и сказать шести тысячам зрителей, что Nirvana не сыграет, Курт приехал в обычном парижском такси, вышел на сцену и отыграл хороший концерт.

Последнее французское выступление было в Тулоне, близ Марселя.

– Мы продали около четырех тысяч билетов, – рассказывает Друо, – а для французской провинции это большая цифра. Я стоял на балконе и смотрел весь концерт, шоу вышло просто потрясающим.

После этого группа поехала в Италию, и The Melvins сыграли у них на разогреве на семи европейских концертах. То были последние выступления в истории Nirvana.

4 марта 1994 года Кортни позвонила мне и сказала, что Курт принял большую дозу рогипнола в Риме и сейчас находится в больнице без сознания, балансируя между жизнью и смертью. Она плакала, и мы вместе помолились за него по телефону. Я перепугался, но не верил (или не хотел верить), что он умрет. Вести об этом происшествии попали в новости, и в следующие часы мне позвонили несколько обеспокоенных друзей. Периодически я получал сводки от Джанет, которая поддерживала тесный контакт с Кортни. Наконец пришла новость, что он в сознании. Курт все же выжил.

Поскольку через месяц он умер, передозировка в Риме оказалась тесно переплетена с историей о жизни Курта и его самоубийстве, но тогда я вздохнул с облегчением. С ним все хорошо! По наивности я поверил, что это свидание со смертью как-нибудь разбудит в нем понимание, что нужно что-то менять. Пока я рассказывал самому себе эту сказку, позвонил Дэвид Геффен и начал разговор с мрачного: «Что ж, некоторым людям просто невозможно помочь, что ни делай». Я стал рассказывать ему то же самое, что и всем остальным, – что Кортни там, и с ним будет все хорошо, но Дэвид перебил меня таким тоном, словно спрашивал, не сошел ли я с ума:

– Дэнни, он умер. Кортни только что позвонила мне и сказала, что он умер.

Я задрожал от ужаса, но затем засомневался. Я сказал ему, что, конечно, вполне возможно, что Курт действительно умер, а мне еще не сообщили, но, возможно, это просто чья-то злая шутка. Мне казалось маловероятным, что Кортни могла позвонить ему, не сообщив эту якобы новость ни Джанет, ни Розмари, ни мне, хотя, учитывая безумие ситуации и зная, какую важную роль Геффен играл для Кортни, возможно было все. Геффен, понятное дело, был очень раздражен из-за неизвестности и самого предположения, что кто-то решил с ним пошутить на такую серьезную тему, и попросил меня тут же позвонить ему, как только я что-нибудь узнаю.