Юрий Папоров - Рыбка из «Аквариума»

Ознакомившись с обстановкой, оказавшейся весьма непростой, даже замысловатой для бывшего Советского Союза, посол стал на защиту интересов гражданина Мексики. Правительство России, используя все свое влияние на правительство Украины, самым категорическим образом возражало настоянию посла. Возник казус, достойный рассмотрения Международным судом ООН.

Посол, который уже испытывал ущемление и личного самолюбия, напоминал о своем требовании всякий раз, как посещал МИД России. Однако все, от простого референта до министра иностранных дел, в один голос поясняли послу, что, по существующим в России законам, бывший военнослужащий Петр Тарасович Серко продолжал являться «носителем государственных секретов». «Ну и что? — говорил посол. — Почему надо обязательно считать, что если этот человек поедет в Мексику, чтобы повидать своих дочерей, он обязательно должен разглашать на каждом шагу эти самые государственные секреты?» Да, господин посол, сразу видно, что вы не воспитывались в СССР!

Послу Мексики объяснение отказа казалось абсолютно неубедительным, и он ждал удобного случая, чтобы по этому поводу переговорить с самим президентом Борисом Ельциным.

А в это время, в конце октября 1995 года, после своей очередной публичной лекции на тему о современном положении в России Миров ужинал в ресторане «Три лошади» с одним из бывших послов Мексики в СССР.

— Поразительно быстро изменилась у вас ситуация! — с жаром говорил ему бывший посол. — Многие на Западе предсказывали неминуемый крах коммунистической системы. Но то, что случилось, с трудом поддается осмыслению. Даже у меня возникают сомнения, правда ли то, о чем ты говоришь с трибуны. Народы бывшего СССР получили свободу, но, как ты утверждаешь, бессмысленно топчутся на месте и ничего, кроме как воровать, делать толком не могут.

— Что поделаешь, дорогой друг. Мы много лет боролись с разными врагами, но забыли, что главный враг сидит в нас самих. И нам еще предстоит долго «выдавливать из себя раба».

А дни бежали. Судьба бывшего разведчика Петра Серко, как это не раз с ним бывало, висела в воздухе.

И все-таки, как сказал в свое время Коперник, Земля вертится. Применительно к отечественной истории она вертится в направлении долгожданных демократических перемен. Коснулись они в конце концов и героя нашего повествования Петра Серко. В лабиринтах «психушки» выстрадал он свое право на простое человеческое счастье. И оно пришло к нему, как приходит день на смену самой непроглядной ночи. После долгих бюрократических согласований и увязок получил он в конце концов заграничный паспорт и вылетел в Мехико, в столицу далекой страны, с которой так тесно переплелась его судьба.

Ослепительно солнечным выдался день, когда в аэропорту Мехико приземлился белокрылый лайнер из древнего Киева, столицы теперь уже независимого государства Украины. Глории, встречавшей его в толпе сограждан, казалось, что сама Судьба посылает ей свой дар в награду за бесконечное терпение, за целое море выплаканных и невыплаканных слез. А муж, заметно поседевший и сдавший за годы их вынужденной разлуки, но сохранивший неуловимую выправку профессионала-разведчика, уже махал ей рукой, уже шел к ней, не замечая ничего вокруг.

Казалось, само Время остановилось для двух воссоединившихся сердец. Мир вокруг на мгновение замер, переливаясь всеми цветами радуги и напоминая о том, что жизнь еще далеко не окончена, что самые счастливые ее страницы скорее всего впереди.

Central Intelligence Agency — ЦРУ.

Вылетел вовремя! (исп.)

Группа музыкантов в национальных нарядах штата Гвадалахара, в которую входят 2 трубы, 4–5 скрипок, гитары разных регистров.

Лисергическая кислота (исп.).

Кто родился быть тамалем (вареная кукуруза с мясом, завернутая в маисовые листья), тому листья падают с неба.

Старая русская мера водки, равная ⅒ ведра; ведро — русская мера жидкости, равная 1/ 40бочки; бочка — русская мера жидкости, равная 40 ведрам (492 литра).

Веракрусец (исп.).

Престижная военная академия, в 80 км. от Нью-Йорка.

Спиртной напиток, коктейль из порции рома, кока-колы с соком лимона.

Не беспокойтесь, господин! Ничего не случилось! (исп.)