Эндрю Ллойд Уэббер - Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера

По счастливой случайности в офисе Роя Фезерстоуна я нечаянно услышал альбом «Electric Savage» группы Colosseum. Их исполнение идеально подходила для моего нового опуса. Colosseum, инструментальная группа, исполнявшая джазз и рок, была детищем гениального барабанщика Джона Хизмана. Она состояла из самых настоящих музыкантов, которые соответствовали званию рок-исполнителей, но при этом могли играть по нотам и прекрасно слышали друг друга. Я не был готов презентовать свои труды на Фестивале с полным музыкальным составом, но все равно позвонил Джону.

Я встретился с ним и его красавицей-женой Барбарой Томпсон в нашей квартире на Итон-Плейс. Мне показалось, что я встречал ее раньше. И когда Джон сказал, что она была саксофонисткой, пазл сложился. Она участвовала в лондонской постановке «Кабаре» и помимо саксофона играла еще и на флейте. Теперь мне оставалось найти только пианиста. И вновь Рой Фезерстоун оказал неоценимую услугу. Он прислал мне сингл, за основу которого была взята «Гимнопедия № 1» Эрика Сати. Аранжировка была написана бывшим клавишником Zombies Родом Арджентом, который был также автором хита «She’s Not There». Мне понравился сингл. Спустя какое-то время на каком-то официальном мероприятии Рой посадил меня рядом с Родом. Мы сразу нашли общий язык. Я нашел клавишника и друга, с которым впоследствии работал на протяжении многих лет. Вскоре я начал собирать всю компанию на ужины в Сидмонтоне. За те годы немало творческих команд были заманены к нам домой вкуснейшей жареной курицей в сарином исполнении.

После окончания работы над «Вариациями», как они теперь назывались, пришло время вернуться к «Эвите». 24 июля я снова полетел на Майорку к Халу Принсу, чтобы убедить его взяться за лондонскую постановку. Я убежден, что Хал с самого начала ухватился за идею поставить «Эвиту», но, как он мне позже рассказал, мой приезд убедил его еще больше. У меня отлегло от сердца. С Халом во главе проекта мы обрели бы и режиссера, и продюсера в одном лице. По всей видимости, кто-то из стигвудовской компании все же прислушался к моему нытью, и, оказалось, что Роберт уже связался с ним, и они уже обсудили условия контракта. Единственная загвоздка была в том, что Хал был занят вплоть до весны 1978 года, так что премьера «Эвиты» могла состояться не раньше лета того года. Но, несмотря на опасения, что к тому времени шумиха вокруг альбома сойдет на нет, я был очень рад, что все согласились отложить постановку. На самом деле, все произошло совсем наоборот: ожидание только подпитывало интерес зрителей, тем более мы объявили, что постановкой займется легендарный Хал Принс. В общем, у меня было время еще поразмышлять о «Вариациях» и еще одном небольшом дельце.

СЕВЕР МАЙОРКИ, может, и был нетронутым кусочком средиземноморского побережья в 1977 году, но юг уже давно имел репутацию магнита для самых бескультурных британских туристов. Аэропорт Пальмы-де-Майорки был вечно заполнен пьяными пузатыми увольнями и их подружками, которые, празднуя начало и окончания отпуска горланили «Y Viva España». Когда самолет пролетал над Шагалуфом, – как называют Магалуф туристы – тяга к низкосортному попу одолела меня, и я решил, что мы с Тимом должны написать песню вроде этой. Тим сдуру согласился. В результате появилась «Magdalena», в которой поется о деревенском парне, который по пути домой на туманный Альбион мечтает об испанской девушке, с которой у него был курортный роман.

Мы с Тимом редко писали песни вне театрального контекста. Последней такой композицией была «It’s Easy for You», специально написанная для Элвиса Пресли. В ней пелось о женатом мужчине, который оставил жену и детей ради девушки, которая впоследствии бросила его. В джангл-версии (которая звучит лучше других) слышно, как «король» бормочет, что это «очень волнительная песня для него». Считается, что это последняя песня, которую он записал, и это означает, что мы написали композицию, которая убила его [59].

Мы даже не думали, кто мог бы спеть нашу летнюю композицию. Исполнителем определенно должен был быть Тони Кристи. Рой Фезерстоун клюнул на приманку. Я договорился с большим оркестром, Тони был в прекрасной форме, и на подпевках была не кто иная, как наша бывшая Мария Магдалина Дана Гиллеспи. К сожалению, песня так никогда и не стала хитом.Может, ошибкой было выпустить совершенно летнюю песню в промозглом и холодном феврале? Впрочем, благодаря записи я познакомился с молодым человеком, с которым впоследствии часто пересекался по работе. Какое-то время отец во всю расписывал мне своего студента из Лондонского музыкального колледжа, который мог бы выступить в качестве режиссера в одном из наших проектов. Запись песни оказалась прекрасной возможностью посмотреть, чего он стоит. Высокий, очень привлекательный юноша по имени Дэвид Каддик занял место на возвышении, произведя фурор среди женской части оркестра (который, боюсь, был безответным). Он с абсолютно невозмутимым видом провел свою первую запись. Дэвид продолжил карьеру в театре. Он до сих пор является нашим незаменимым дирижером в нью-йоркском «Призраке оперы».