Чарли Энгл - Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

У меня угас интерес к командным мероприятиям. Мне хотелось, чтобы успех или неудача зависели только от меня одного.

Как в 1907 году писала одна калифорнийская газета в рекламном объявлении, Долина Смерти «обладает всеми преимуществами ада без его недостатков». То же самое, как мне предстояло выяснить, можно было сказать и о Бэдуотере. В 10 часов утра 22 июля 2003 года при температуре 51,6 градуса, которая не переставала повышаться, и при влажности на 18 процентов больше нормы я стоял плечом к плечу с лучшими ультрамарафонцами мира, включая Маршалла Ульриха, Пэм Рид, Лизу Смит-Батчен и восходящую звезду Дина Карназеса. За несколько недель до старта я завалил Маршалла вопросами о темпе бега, об уходе за ногами и о потреблении жидкости, но сейчас, когда я смотрел на восток на колыхающуюся при жаре соляную долину Бэдуотер и прислушивался к хриплой записи «Звездно-полосатого знамени» из мегафона, в голове моей не осталось ровным счетом никаких советов.

Дали сигнал к старту, и некоторые участники тут же устремились вперед. Маршалл держался немного позади, и я вместе с ним, стараясь унять нервное возбуждение. Я и не представлял, что бывает такая жара: воздух обжигал легкие, а асфальтобетон прожигал подошвы кроссовок. Мне казалось, что под ногами были горящие угли. У меня за плечами было много миль в жаркой и влажной Северной Каролине, но к Бэдуотеру можно было подготовиться, разве что бегая по раскаленной печи.

Мы с командой помощников договорились, что они будут поджидать меня на заранее определенных позициях через каждые несколько миль. Но я заметил, что помощники самых опытных бегунов постоянно держатся рядом, регулярно снабжая их жидкостью с кубиками льда и обливая из водяных пистолетов. До старта я и не думал, что мне понадобится помощь; теперь же спрашивал себя, не допустил ли я ошибку, отослав своих помощников вперед.

И все же, пробежав несколько миль, я чувствовал себя достаточно неплохо – внутренний голос шепнул мне: «Почему бы не побежать быстрее?» Я обогнал Маршалла, поднял руку и сказал: «Удачи!» Позже он рассказывал, что волновался, наблюдая за тем, как я ускоряюсь, но подумал, что я на собственном печальном опыте должен узнать, насколько важно для Бэдуотера рассчитывать темп. Я бежал по асфальтовой ленте, тянущейся между раскаленными песками, подстегиваемый надеждой встретить своих помощников с ведрами льда и прохладными напитками.

22 июля 2003 года я стоял плечом к плечу с лучшими ультрамарафонцами мира, готовясь преодолеть Бэдуотер.

Помощники сделали все возможное, чтобы я не страдал от обезвоживания, но к тому времени, как я снова встретился с ними на 27-м километре, у контрольного пункта Фёрнес-Крик, голова у меня кружилась и меня тошнило. Я залпом проглотил напиток и засунул голову в лед. Когда я вынул ее, на меня снова обрушилась жара. Поднялся ветер, но он не принес облегчения. Вместо этого мне показалось, что я попал под гигантский фен. Борясь с собой, я поддерживал приличный темп, преодолевая по полтора километра менее чем за десять минут. На контрольный пункт в Стоувпайпе на 67-м километре я пришел четвертым.

Этот пункт располагался у мотеля с бассейном, и, как и многие участники, я скинул кроссовки с майкой и прыгнул в него. С тем же успехом можно было пытаться охладиться в горячей бане. Я вылез и сказал помощникам, что в полном порядке, но на самом деле у меня был повод для волнения. Мои ноги болезненно реагировали на прикосновения, что было плохим знаком, а в туалете я увидел, что моя моча темного, похожего на чай цвета.

«Только осторожнее, не торопись», – повторял я себе, начиная подъем длиной в 27 километров до перевала Таунз.

Я попеременно переходил с бега на шаг. Я видел, что так поступают другие участники. За время подъема солнце село за горизонт и температура немного снизилась. Примерно через три часа, уже в темноте, я пересек перевал. К тому времени я пробежал почти 97 километров. Следующие 16 километров шли под гору. Это был мой шанс ускориться. Я разделся до шорт, снял майку и надел налобный фонарик. В свете луны я видел темные силуэты дальних гор и слабо светящуюся линию – разметку на обочине дороги.

Я знал, что где-то поблизости меня ожидают помощники. Вдалеке мелькали красные огоньки машин сопровождения. Впереди и позади меня бежали другие участники. Но сейчас, под усеянным звездами ночным небом, мне показалось, что я совсем один. Я вдыхал соленый воздух, наводящий на мысли об океане, и вспоминал о том, как впервые увидел пустыню – в десять лет. Я прилетел на летние каникулы в Калифорнию, чтобы повидаться с отцом, и мы поехали на восток, в Северную Калифорнию. Маленький «Триумф Спитфайр» отца мчался под огромным небом пустыни Мохаве. Я вытягивал руку из окна и махал ею навстречу жаркому ветру, а отец, сжимая банку пива между ног, смеялся над какими-то моими словами. Это было настоящее приключение на двоих. Мне хотелось, чтобы эта поездка не заканчивалась.