Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

В 1970—1980-х годах автор книги неоднократно бывал в Афганистане, точнее, в Демократической Республике Афганистан (ДРА) – так называлась страна в 1978–1987 годах. В памяти много впечатлений о людях и событиях в этой древней, но непокоренной стране. Краткому анализу событий и обстоятельств ввода советских вооруженных сил в эту страну посвящена данная глава. Уточню, что понятие «шурави» – новое, оно пришло в политическую и историческую литературу как местное афганское название советских военнослужащих и специалистов. В языке афганцев оно звучало и до сих пор звучит в позитивном контексте. И это неудивительно, если учесть, что происходило в Афганистане в последнюю четверть века.

Поручение Комитету по международным делам разобраться в афганской проблеме, дать политическую оценку решения о вводе советских войск в Афганистан дал Первый съезд народных депутатов СССР весной 1989 года. К тому времени 40-я армия под командованием генерала Бориса Громова уже покинула территорию Афганистана. В практической плоскости вопрос был решен. Но он продолжал волновать общественное мнение. По официальным данным, Советский Союз потерял в Афганистане почти 14 тысяч человек убитыми. Еще около 6 тысяч умерли дома от болезней и ран, полученных на афганской войне. Почти 50 тысяч офицеров, прапорщиков, солдат и сержантов были ранены. Более шести с половиной тысяч человек стали инвалидами.

Государственные структуры должны были дать официальную оценку афганской войне. Поставить последнюю точку. И сделать это предстояло Съезду народных депутатов СССР.

Комитет по международным делам должен был подготовить проект решения. Поэтому координировать работу комитета в этих сложных обстоятельствах пришлось мне. Задача была политически архиответственной. Замечу, что в моем распоряжении были не только документы из архивов ЦК КПСС и государственных органов, в том числе Министерства обороны, но и личные впечатления. Еще в конце 1970-х – начале 1980-х годов я часто бывал в Афганистане в официальных и «закрытых» командировках, связанных с моей работой в Советском комитете солидарности стран Азии и Африки. Поэтому был знаком со многими фактами, мнениями ведущих афганских государственных и политических деятелей.

Выполняя поручение съезда, я обратился в ЦК КПСС с просьбой ознакомиться с партийными материалами, касающимися решения о вводе советских войск в Афганистан. Документы были предоставлены – без проволочек, но с большими предосторожностями. Валерий Болдин, заведующий Общим отделом ЦК КПСС, показывал мне извлеченную из архива так называемую «афганскую папку» Политбюро ЦК КПСС не в здании ЦК и даже не в Центральном партийном архиве. Он пригласил приехать на дачу ЦК КПСС в Волынское, на западе Москвы. Только там я смог просмотреть интересовавшие меня документы. Они весьма помогли при составлении доклада съезду. Но до этого времени еще полгода шла кропотливая, тщательная коллективная работа.

В течение этого периода депутаты – не только входившие в комитет, но и другие, особенно непосредственные участники афганских событий, – знакомились с относящимися к вводу войск документами советского правительства и ЦК КПСС, материалами министерств иностранных дел и обороны, Комитета государственной безопасности. Мы беседовали с десятками людей, занимавшими в конце 1970-х годов ответственные посты в партийных и государственных органах: военачальниками, дипломатами, руководителями ведомств, связанных с развитием советско-афганских отношений.

Афганский вопрос неоднократно обсуждался на заседаниях комитета. Порой обсуждения выливались в острейшие дискуссии. Выступали народные депутаты, воины, прошедшие Афганистан, многочисленные эксперты. В подготовке доклада принимал активное участие крупный политик и государственный деятель Ф.А. Табеев. С должности первого секретаря обкома КПСС Татарской АССР, крупнейшего в стране индустриального и научно-образовательного региона, он был в самый канун ввода войск в Афганистан направлен Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Кабул. На этом посту Ф.А. Табеев сменил А.М. Пузанова, который имел неплохую репутацию, но больше как хозяйственник, чем как политик и дипломат. Помню, как в тот же день, когда Фикрят Ахмеджанович был на беседах у Суслова, а потом у Брежнева, мы встретились с ним в Плотниковом переулке в гостинице Управления делами ЦК. Эта встреча была подтверждением наших неформальных близких и доверительных отношений. Не стану воспроизводить все, о чем мы говорили, но опытный политик Табеев подтвердил, что в отношениях нашей страны и Афганистана предстоит новый этап. Было понятно, что назначение Табеева – политическое. Его направление в Кабул – это придание миссии посла более высокого значения. Какого – потом это стало ясно…