Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

К сегодняшнему дню человечество накопило колоссальный потенциал политического опыта. Можно назвать десятки, сотни имен политиков мирового масштаба, которые прошли все ступени своей профессии от начала до конца. Я имею в виду вышедших в отставку лидеров государств, особенно тех, кто добился значительных политических результатов. Как писал Гегель, «сова Минервы, богини мудрости, вылетает в полночь», то есть тогда, когда политическая жизнь с ее борьбой, достижениями и неудачами уже прожита и наступает время познания истины. Поэтому, думаю, должен существовать регулярно, допустим, два раза в год собирающийся мировой политический клуб, состоящий из таких людей. Они уже не скованы текущими политическими обстоятельствами и обязательствами, поэтому их дискуссия о событиях сегодняшнего дня будет свободной, а голос прозвучит авторитетно. Много раз я бывал на отечественных форумах, которые можно считать прообразом такого клуба, принимал участие во встречах бывших лидеров государств Азиатско-Тихоокеанского региона, по приглашению бывшего президента Южной Кореи, лауреата Нобелевской премии мира Ким Де Джуна.

Почему я с такой уверенностью говорю, что прошлый политический опыт важен для сегодняшнего дня? Ведь есть политики, которые так не считают. Им вчерашний день не нужен, ведь он уже прошел. В таком подходе заключена огромная ошибка. Политическая интуиция, аккумулированный опыт личности были и остаются нужными для задач и целей новых поколений.

Завершая работу над книгой, особенно почувствовал, как стремительно отдаляется от нас время великого противостояния, охватившее конец минувшего века. Чрезвычайно насыщенные и, несмотря ни на что, удивительно ярко прожитые годы, полные борьбы, риска, зримых побед и, увы, неудач.

Я старался передать многое из того, что лично пережил, продумал за несколько десятилетий и чем обязательно должен был поделиться с широким кругом читателей, с новым поколением политиков.

Моя молодость прошла в Осетии, по обе стороны бурного Терека. Родословная семьи Дзасоховых происходит из селения Бад Алагирского ущелья, на границе между Северной и Южной Осетией. В календаре 1892 года, который я берегу как фамильную реликвию, сказано, что Бад основан в 1390 году, то есть является одним из ранних поселений в горной части Осетии.

Моя же биография началась 3 апреля 1934 года. Я родился в семье потомственного железнодорожника Сергея Асабеевича Дзасохова. Мои школьные годы пришлись на послевоенную пору. Для нас, мальчишек, самыми выдающимися людьми были тогда фронтовики, прошедшие Великую Отечественную войну. Мы воспринимали их с таким же энтузиазмом, с каким в 1960-х годах наши сверстники относились к космонавтам.

Нашим соседом по улице был Агубе Хлоев, фронтовик, полковник, служивший после войны на Украине. Он был политработником, заместителем начальника военного училища. Хлоев, как многие в те годы, ходил в военной форме, у него была окладистая борода, и он производил впечатление человека интересного и невероятно много знающего. Когда я был в шестом-седьмом классе, он часто встречался с нами, школьниками, стремился приобщить к чтению политической и исторической литературы, даже дал мне несколько таких книг. Я забирался на чердак и погружался в чтение, хотя мало что понимал в прочитанном. Казалось, что я соприкасаюсь с чем-то очень важным. Такова была романтика той эпохи.

На формирование моего мировоззрения повлияла и художественная литература. Для меня и моих одноклассников существовал настоящий культ русского языка и русской классической литературы. Например, мы состязались в том, чтобы знать наизусть всего «Евгения Онегина», хотя в школе это не требовалось. Настоящим кумиром для нас был герой романа Этель Войнич «Овод». Мой одноклассник даже сделал себе шрам на щеке, чтобы походить на него. Тогда было модно наносить татуировки – этим мы стремились показать, что ничего не боимся, можем вытерпеть любую боль. Лунными ночами иногда совершали набеги на соседские сады, хотя те же фрукты росли в каждом дворе. Казалось, что такие поступки нас как-то закаляют.

Мой отец, человек доброжелательный, наблюдал за всем этим и, осуждая мальчишеские проделки, старался развивать во мне любовь к литературе. Он брал для меня в районной библиотеке почему-то стихи Байрона, Лермонтова, произведения Шекспира. Отец работал начальником железнодорожной станции и гордился тем, что пошел по стопам своего отца, моего деда, который был машинистом. На семейном совете решили, что я, как старший среди пятерых детей, буду жить в основном у бабушки в г. Алагире. Отец постоянно находился в разъездах, но расстояния были небольшими, поэтому виделись мы часто. Помню, как вышестоящее начальство агитировало отца поехать учиться в Москву, однако он все время отказывался, поскольку хотел быть рядом с семьей, заниматься детьми. Он одинаково хорошо владел и русским, и осетинским языками. Коллеги-железнодорожники называли его Сергеем Петровичем. После того как отец вышел на пенсию, у него появилось больше времени, чтобы бывать на свадьбах, праздниках, других торжествах и, как водится в жизни, на похоронах. Я много раз слышал от земляков, что отец умел найти нужные слова и в радости, и в горе. Он был очень душевным человеком, пользовался огромным уважением всех, кто его знал.