Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

Международный раздел, в отличие от всех остальных, не вызвал больших дискуссий. Практически ни одно из его положений не оспаривалось. Это единодушие было вызвано простой причиной. Определение приоритетов международной политики считалось прерогативой Горбачева. Даже на XXVIII съезде КПСС, отмеченном небывало острой полемикой, никто из делегатов даже мимоходом не затронул эту тему. Вместе с тем Генеральный секретарь ЦК КПСС перестал посвящать товарищей по партии в подробности своих переговоров как Президента страны с первыми лицами других государств. Негативные последствия этой излишней закрытости мы в полной мере вскоре ощутили. Форсированный сценарий воссоединения Германии, во многом объективно назревший, осуществлялся без закрепления наших внешнеполитических позиций. Витавшая в дипломатических кругах идея возможной нейтрализации Германии в случае ее объединения даже не обсуждалась на межгосударственном уровне. Точно так же остались вне дипломатических обсуждений идеи экспертов об «обмене» нашего ухода из стран Центральной Европы на их обязательства не входить в военно-политические структуры НАТО. Честно признаю, что по сей день не вполне ясны мотивы, которые побуждали Горбачева действовать тогда в отрыве от партийно-государственного руководства страны.

Еще один раздел назывался «За партию политического действия». Уже в названии отражалась новая роль партии в обществе. Фактом стало разделение функций партии и государственной власти.

В заключительной части проекта отмечалось, что основными целями КПСС являются социализм, демократия, прогресс.

Таковы были наиболее существенные положения подготовленного нами проекта. Под председательством М.С. Горбачева 22 июня 1991 года состоялось заседание программной комиссии, которая рассмотрела уже третий по счету проект. Во вступительном слове Генсек предложил два подхода к составлению текста основного документа партии. Первый – составить полноформатную программу на 1990-е годы. Недостаток такого подхода он видел в том, что развернутый документ не позволит в полной мере учесть конкретные вопросы. Хотя, разумеется, долгосрочную программу партии в условиях стабильного развития следовало бы строить именно как полноформатный документ. Однако летом 1991 года страна и партия уже находились в состоянии глубочайшего политического, социально-экономического, идейного кризиса. Существовала острейшая потребность в уточнении самих ориентиров дальнейшего развития. Для того чтобы сформулировать общественно значимые цели, задачи, надо было вычленить основы последующей общественной эволюции. В каком направлении двигаться, по какому пути развиваться? Начать ли крупномасштабную экономическую реформу, или же сделать упор на государственное регулирование? Единства по этим фундаментальным вопросам в партии не существовало. Не существовало его и в обществе.

Обычных людей, кстати, в гораздо большей степени беспокоила не долгосрочная программа общественного развития, а пути выхода из болезненного кризиса, преодоление массового обнищания. Выше я упоминал о «разочарованном социалистическом сознании» и пытался объяснить его истоки. Но к лету 1991 года эта метафора наполнялась уже новым деструктивным содержанием. Недовольство промежуточными результатами перестройки нарастало. Одни считали, что всему виной правящая партия и социалистический строй как таковой. Другие, напротив, исходили из того, что кризис можно преодолеть лишь за счет укрепления централизованного государственного начала в экономике, торможения темпов рыночных реформ, преодоления деградации культуры и образования, восстановления в обществе коллективистской морали.

Мысли, которые выразил в итоге заседания Горбачев, были тревожными. Отвергая всякого рода обвинения, что внутри партии действует некая «буржуазная фракция», он говорил, что такого рода утверждения несут в себе угрозу саморазрушения партии, которая может проиграть «все политические битвы и все выборы» ближайшего времени. Однако наэлектризованный зал воспринял эти слова не более как полемическую метафору…

20 июля 1991 года, ровно через десять дней после инаугурации, Президент РСФСР Борис Ельцин опубликовал один из своих первых указов – «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах и учреждениях РСФСР». Его сразу же окрестили указом о департизации. Согласно этому документу, прекращалась деятельность первичных и других оргструктур партий и движений по месту работы их членов. Деятельность профсоюзов допускалась только по соглашению между трудовым коллективом и администрацией.