Леонид Ляшенко - Александр I. Самодержавный республиканец

Государя не поразило и не заинтересовало даже пришедшее издалека известие: «На другом краю океана жители северных американских областей… праздновали изгнание врагов из России. Заздравный кубок за Александра Павловича сопровождался следующим приветствием: «Александру I, великому императору всероссийскому! Он не сетует о том, что не завоевал Нового Света; он радуется тому, что спас старое полушарие» {239} 239 Глинка С. Н. Записки. М., 2004. С. 314. . Историк В. С. Парсамов так объясняет недооценку монархом событий 1812 года: «…царь, оказавшийся неспособным сначала к роли полководца, а затем народного вождя, обрел новую для себя роль — это была роль человека, отвергнутого людьми и уповающего на Бога» {240} 240 Парсамов В. Указ. соч. С. 44. .

И вновь, как несколько ранее по поводу одного из замечаний Чарторыйского, мы вынуждены возразить: это случится несколько позже, при совершенно иных обстоятельствах. Пока же император редактировал манифест, составленный А. С. Шишковым по случаю изгнания французов из пределов России. В той его части, где речь шла о помещиках и крестьянах, говорилось: «Существующая между ними на обоюдной пользе основанная русским правом и добродетелям свойственная связь…» Прочитав этот пассаж, Александр Павлович заявил: «Я не могу подписывать того, что противно моей совести и с чем я нимало не согласен» — и вычеркнул слова «на обоюдной пользе основанная».

А главное — он гнал и гнал Кутузова вперед, в Европу, надеясь именно там отыскать пышные лавры и увенчаться ими, что даст ему возможность занять достойное место на скрижалях Истории. При этом его не смущало то, что из стотысячной русской армии, вышедшей из Тарутина, до Вильно дошло 30–40 тысяч человек. Его также совершенно не заинтересовали внешне трезвые геополитические соображения Карамзина, сестры Екатерины Павловны, Шишкова, Разумовского или Кутузова о том, что в европейском походе напрасно прольются новые реки русской крови и что государственные интересы России лежат не в Европе, а во владениях Османской империи и вообще в Азии.

Кутузов в разговоре с английским генералом Робертом Вильсоном объяснил свою позицию: «Я вовсе не убежден, будет ли великим благодеянием для вселенной совершенное уничтожение императора Наполеона и его армии. Наследство его достанется не России или какой-либо другой из держав материка, а той державе, которая уже теперь господствует на морях, и тогда преобладание ее будет невыносимым» {241} 241 Цит. по: Чулков Г. И. Указ. соч. С. 114. . С другой стороны, такими ли уж трезвыми и справедливыми были слова фельдмаршала? Конечно, выступать в роли третейского судьи во всех европейских делах — идея заманчивая, но, как уже показали первые годы царствования Александра 1, совершенно утопическая. Не преследуя Наполеона в Европе, союзные армии предоставили бы ему необходимую передышку, после которой общеевропейская война вспыхнула бы с новой силой. Дело даже не в том, что Наполеон непременно пожелал бы отомстить России за жестокое поражение. Просто вся его сила и авторитет правителя зиждились на славе военных побед, поэтому он не мог не воевать. И Александр I это прекрасно понимал. 24 декабря 1812 года в Вильно в день своего рождения монарх сказал офицерам, предваряя Заграничный поход: «Вы спасли не одну Россию, вы спасли Европу» {242} 242 Цит. по: Безотосный В. Истинный победитель Наполеона // Родина. 2013. № 11. С. 2. .

Примерно в те же дни на вопрос, заданный фрейлиной Р. С. Стурдза: «Разве кто-либо осмелится еще раз переступить наши границы?» — император ответил: «Это возможно; но если хотеть мира прочного и надежного, то надо подписать его в Париже, в этом я глубоко убежден» {243} 243 Цит. по: Соловьеве. М. Император Александр Первый. Политика — дипломатия. СПб., 1877. С. 251. . Для Александра отвлеченные геополитические размышления были совершенно неинтересны. Теперь он примерял на себя роль спасителя Европы. Да и сам Кутузов после бесед с императором заметно изменил свою позицию.

Во всяком случае, родственнику Логгину Ивановичу Голенищеву-Кутузову он писал: «Берлин занять надобно было, а занявши Берлин, как оставить Саксонию и по изобилию ее, и потому, чтобы отнять у неприятеля сообщение с Польшею, Макленбург и Ганзейские города прибавляют нам способов. Я согласен, что отдаление нас от границ отдаляет нас от подкреплений наших. Но ежели бы мы остались за Вислою, тогда бы мы должны вести войну, какую вели в 1807 году. С Пруссиею союза бы не было, вся немецкая земля служила бы неприятелю людьми и всеми способами, в том числе и Австрия» {244} 244 Цит. по: Ивченко Л. Кутузов и начало Заграничных походов // Родина. 2013. № 11. С. 13. . Итак, вперед, в Европу!