Константин Писаренко - Елизавета Петровна

Принято считать, что дочь Петра устраивала легендарные маскарады-метаморфозы, когда кавалеры являлись в дамских костюмах, а дамы, наоборот, в мужских, всего лишь ради забавы и демонстрации собственного изящества в мундире гвардейца или матросской куртке. Но, может, причина заключалась не только в том, что «мужское платье отлично шло» императрице? Ведь что такое дамский костюм середины XVIII века? Нынешним, незамысловатым, не чета: жесткий корсет со шнуровкой плюс широкая юбка на фижменном или «булочном» каркасе (кринолине из китового уса или корзинках из деревянных прутьев). В сих доспехах не то что ходить, а дышать полной грудью — целая наука. Каково было в подобном наряде Бестужеву или Апраксину, Трубецкому или Шувалову бегать по галерее или залу за государыней, чтобы о чем-то проконсультироваться или подсунуть бумагу на подпись, тем более что той в мужском платье легче лавировать между соратниками?

Не придумала ли царица «метаморфозы» специально, чтобы хоть раз в неделю расслабляться на придворной вечеринке по-настоящему? Практиковались они в течение девяти лет, и чем дальше, тем реже. Последний такой маскарад в присутствии императрицы прошел 23 февраля 1750 года, а финальный, уже без главной героини, — 23 октября. Что побудило государыню свернуть забаву? Возможно, состояние здоровья либо утрата прежней красоты фигуры. Или — почему бы и нет — министры научились в меру докучать властительнице на праздниках. Впрочем, велика вероятность, что нужда в спецмероприятиях отпала благодаря воспитанникам Сухопутного шляхетского кадетского корпуса.

Пока великокняжеская чета завершала короткую историю метаморфозных маскарадов, Елизавета Петровна в Зеленой комнате Зимнего дворца собрала труппу кадетов на вторую генеральную репетицию трагедии А. П. Сумарокова «Синав и Трувор». Там же следующим вечером спектакль сыграли для публики. Дебютировали молодые шляхтичи на придворной сцене 8 февраля — правда, в иных, «новых парадных» покоях (со стороны набережной Невы) — исполнением трагедии того же драматурга «Хорев» и французской комедии «Нарцисс». Поздним вечером 19 февраля русскую пьесу повторили. В тот же день Елизавета Петровна распорядилась перевести Бориса Григорьевича Юсупова из президентов Коммерц-коллегии в главные командиры Сухопутного кадетского корпуса. По-видимому, в ночь на 25 февраля, днем позже последней «метаморфозы» с участием царицы, «Хорева» на временной сцене дали в третий раз.

Несомненна связь между двумя событиями, ибо маскарад и спектакль готовились параллельно. 28 января 1750 года в Зимнем дворце состоялся очередной куртаг. Похоже, на нем шталмейстер и генерал-поручик Петр Спиридонович Сумароков, троюродный брат поэта, порекомендовал Елизавете Петровне прекратить обидные как для мужчин, так и для женщин переодевания и создать домашний театр. Он же посоветовал в качестве артистов привлечь кадетов, которые уже имели опыт выступлений и в Оперном доме, и на камерных вечерах у Б. Г. Юсупова, а режиссером назначить Александра Петровича Сумарокова, генеральс-адъютанта А. Г. Разумовского — именно его драмы ставились в юсуповском особняке. Для постановки во дворце из двух напечатанных пьес Сумарокова, «Хорев» и «Гамлет», выбрали первую.

Двадцать девятого января 1750 года Сумароков-младший явился в бывший дворец Меншикова на Васильевском острове, где размещался корпус, и отобрал 17 воспитанников, которых до Великого поста освободили от всех «классов и… должностей». В сжатые сроки маленький коллектив выучил роли и не оплошал перед знатными зрителями. Но спектакли-то предстояли не разовые, а регулярные. Надлежало проверить, выдержат ли кадеты напряженный график. Так что в феврале 1750 года императрица не отменила «метаморфозы», а только отложила до осени. До осени же разобрали и театр, сооруженный в одной из комнат парадной анфилады.

Третьего мая в роще Царицына луга открылось новое здание Оперного дома, построенного взамен стоявшего поблизости от Невского проспекта, на Малой Конюшенной (Рождественской) улице, и сгоревшего в октябре 1749 года. Здесь, а также в Петергофе все придворные труппы за летний сезон сыграли полтора десятка спектаклей, из них три — 30 мая, 20 и 26 июля — дали кадеты. 30 июля Елизавета Петровна пожаловала труппе Сумарокова шесть тысяч рублей — две драматургу и четыре актерам. Таким образом, императрица поблагодарила их за усердие, но больше мучить детей не собиралась.