Евгений Толстых - Зорге. Загадка «Рамзая». Жизнь и смерть шпиона

Отсюда ясно, что встреча Отта с Зорге состоялась не позднее вторника 23 октября. И если верно, что Зорге не признавался ни в чем до 25-го числа, то тогда выходит, что Йосикаву подводит память, когда он утверждает, что сопротивление Зорге было сломлено до прибытия Отта в тюрьму Сугамо. Цитируем Йосикаву:

«Тодзио сказал министру юстиции, что он должен позволить Отту встретиться с Зорге. Случилось это в критический момент — следствие переживало кризис. Я хотел получить признание Зорге до того, как Отт увидится с ним. И Зорге действительно признался во всем этом еще до той встречи».

Признался Зорге 23-го или нет, встреча его с Оттом все равно стала эпизодом напряженным и болезненным. Генерал Отт вспоминает, что Зорге был сдержан и отказывался отвечать на некоторые вопросы, которые ему задавали, и, когда короткая беседа подошла к концу, Зорге попросил передать его наилучшие пожелания фрау Отт и семье посла.

Потом Зорге сказал: «Это наша последняя встреча». После чего Отт, казалось, был явно тронут. Он был в форме и, по-солдатски отдав Зорге честь в прусском стиле, вышел из комнаты.

По словам Йосикавы, Зорге, уже признавшись во всем, неохотно пошел на встречу с послом. Он заявил, что, в конце концов, они с Оттом были хорошими друзьями, хотя и придерживались разных политических взглядов. Однако Йосикава сказал ему, что он должен встретиться с Оттом. «Японец в такого рода ситуации непременно пожелал бы увидеться, чтобы сказать последнее «прости»».

Переломным моментом для Зорге стал день, когда ему показали признания, сделанные Клаузеном и другими членами группы, и когда Йосикава обратился к нему в типично японской манере:

«А как быть с вашими человеческими обязанностями? Ваши сообщники, рисковавшие своими жизнями, работая на вас, признались во всем, надеясь таким образом пусть ненамного >, но смягчить свои приговоры.

А вы как руководитель собираетесь бросить их на произвол судьбы? Будь я на вашем месте, я бы признался».

Допрос шел в буддийской молельне тюрьмы Сугамо и главным следователем со стороны полиции был детектив-инспектор Охаси Хидео из Токко.

Неожиданно Зорге попросил бумагу и карандаш. Он написал по-немецки: «Я был членом Коминтерна с 1925 года». Потом смял бумагу в шарик и швырнул его через всю комнату. Вскочил на ноги и стал ходить по комнате. И вдруг разрыдался. «Я побежден, — кричал он. — Впервые в жизни я побежден».

Йосикава утверждает, что вначале ему и его коллегам пришлось искать ответы на три вопроса. Был ли Зорге действительно германским шпионом (как он утверждал), который использовал коммунистические связи в Японии? Был ли он двойным агентом, работавшим как на Москву, так и на Берлин? Или он, притворяясь наци, шпионил только для Москвы?

Зорге всячески затушевывал роль 4-го Управления, насколько это касалось его дела, заявляя, что его связи с ним были чисто техническими и организационными — как если бы Управление было не больше, чем промежуточная контора для докладов, предназначенных руководству Коминтерна и Коммунистической партии Советского Союза. Похоже, что следователи и сами не возражали против некоторой неопределенности термина «московский Центр» при описании организации, руководившей деятельностью Зорге. До допросов на предварительном суде, когда он мог воспользоваться некоторыми советами защитника, Зорге не признавал, что всю информацию он отправлял в 4-е Управление — единственную организацию, с которой он был связан.

Нежелание Зорге внести ясность в этот вопрос объяснялось его уверенностью, что, как только японцы поймут, что он относится к военному аппарату, его тут же передадут в Кемпетай и расстреляют.

Существует мнение, что Зорге повезло, что японцы не позволили никому из германского посольства участвовать в следствии. А если бы участвовали? Тогда, вместо повешения на рояльной струне, Зорге приговорили бы к четвертованию? Как говорят на Руси, «хрен редьки не слаще»… Скорее, повезло самим немцам.

Много ценных фактов есть в материалах Конгресса США, которым была создана комиссия по изучению дела Рихарда Зорге, — «Hearings on American Aspects of the Richard Sorge Spy Case № (Hearings before the Committee on Un-American Activities House of Representatives, Eighty-Second Congress, First Session, August 9, 22 and23, 1951). Washington, 1951.

Цитируем фрагмент заседания, не расшифровывая имена членов комиссии:

«Мистер Оуэнс. Перед 20 июня 1941 года военный атташе Шолль, который уезжал из Германии, чтобы занять новую должность в Сиаме, рассказал, что Германия начнёт полномасштабное нападение на Россию примерно 20 июня; что главный удар будет направлен на Москву; и что от 170 до 190 дивизий сконцентрированы на границе. Полковник Кречмар информировал его о том, что на советско-германской границе сконцентрированы 1 75 дивизий.