Евгений Толстых - Зорге. Загадка «Рамзая». Жизнь и смерть шпиона

26 сентября 1941 года Танаки Нобору получил распоряжение арестовать чету Китабаяси.

Следствие не нашло улик против мужа, но, судя по высказываниям Китабаяси Камиро, пристав Танаки Нобору пришел к выводу, что в действиях Китабаяси Томо имеется достаточно признаков преступной деятельности. Поэтому он специально взялся за допрос Томо. Ему потребовалось приложить огромные усилия. А именно: пристав Танаки не только старался, чтобы Томо не стали известны причины ее ареста, но и создавал у нее впечатление, что коммунистические преступники уже арестованы и имеется достаточно веских доказательств их вины. Тогда она стала постепенно признаваться в том, что «сама была членом Американской компартии», «вместе с ней в Японию вернулся бывший член американской компартии Мияги».

Учитывая, что показания Томо могли привести к обнаружению важных преступников, пристав продолжал допрос, ловко используя ее душевное состояние. Наконец он добился важного признания: «Я не являюсь шпионом, Мияги является шпионом».

Затем пристав Танаки пришел к выводу, что и Китабаяси Томо — шпионка, а Мияги является ее «руководящей инстанцией». Он немедленно доложил об этом своему начальству.

Получив распоряжение, рано утром 10 октября пристав Танаки арестовал Мияги и произвел тщательный обыск в районе Адзабу, Рюцо маци № 28 на квартире Окай. Там были обнаружены важные документы, подтверждавшие шпионскую деятельность Мияги и Окай: часть документа на японском и английском языках с подробными цифровыми данными о состоянии тяжелой промышленности, а также напечатанная на пишущей машинке статья, озаглавленная «Советско-германская война и внутриполитическое положение». В дальнейшем эти документы явились серьезным материалом для следствия по делу Зорге и его группы «Рамзай».

«После ее (Томо Китабаяси) возвращения в Японию я навещал ее всего дважды в год. Если я и получал от нее какую-либо информацию >, то это была, как правило, случайная, незначительная информация, которую она сама узнавала чисто случайно, такая, например, как слух, что армия роет туннель в тылу советских войск; урожай риса; условия жизни семей, в которых мужчины призваны на военную службу, нормирование потребления риса; нежелание фермеров увеличивать посадки риса и предпочитавших выращивать более прибыльные вещи, такие, как апельсины или груши» — признавался художник.

Информатору столь низкого уровня, которого Мияги всегда вспоминал добром, как свою хозяйку в Лос-Анджелесе четырнадцать лет назад, суждено было стать первым слабым звеном в цепи, приведшим к провалу всей группы Зорге.

«Умение скрывать — наука королей» — заметил Ришелье. Чего же ждать от болтливых японских домохозяек? Но и сам Мияги не далеко ушел от госпожи Китабаяси.

11 октября полиция арестовала Мияги, явившись к нему домой. Искали банальные связи между подрывными группами в Японии и японской секцией

Американской коммунистической партий. Однако во время обыска полиция с удивлением обнаружила среди других документов переведенный на английский язык секретный меморандум из офиса ЮМЖД. Как заметил позднее прокурор, «нам показалось странным, что у художника могут находиться документы такого рода».

Почему раньше это не показалось странным резиденту?..

«Из представления к награде сотрудника 1-го отделения политической полиции полицейского Сакаи Ясу

…10 октября 1941 года принимал участие в аресте центральной фигуры данного дела Мияги и в результате тщательного обыска обнаружил важные документы, ясно подтвердившие, что арестованный являлся шпионом.

11 октября вместе с приставом Такахаси он допрашивал Мияги на втором этаже полицейского отделения. Улучив момент, когда пристав Такахаси и помощник пристава Цугэуэ вышли из комнаты для деловой беседы, Мияги приблизился к окну, открыл его и выбросился на улицу, с тем чтобы покончить с собой. Внизу была каменная ограда. Несмотря на опасность получить тяжелое увечье или же разбиться насмерть, Сакаи моментально прыгнул вслед за преступником и схватил Мияги. После инцидента Сакаи был немедленно положен в военно-морской госпиталь, где пролежал 15 дней».

Мияги признал, что он был членом шпионской группы, действовавшей в Токио и состоявшей из Зорге, Вукелича, Клаузена, Одзаки и Каван. В результате наблюдения, установленного полицией за домом Мияги после его ареста, 13 октября были арестованы переводчик Акияма и субагент Куцуми Фусако.