Сергей Кремлёв - 12 побед Лаврентия Берии. Жизнь за Сталина

«В высотных зданиях, в соответствии с указаниями правительства (sic! — С.К. ), сочетается близость к традициям архитектуры Москвы со смелым стремлением к новым образам, проникнутым мыслью о настоящем и будущем страны Советов. Скульптурная законченность многоярусных уступчатых объёмов, живописность силуэтов, богатая пластическая обработка фасадов, сближают высотные здания с историческими архитектурными памятниками Москвы. С Дворцом Советов (тогда этот проект хотя и формально, но ещё существовал, — С.К. ) высотные здания объединит общее для их архитектуры сочетание величавого спокойствия и уравновешенности масс со стремительной динамикой вертикального развития объёмов…»

Всё это верно и хорошо, но кому принадлежала общая идея? Не могли же восемь разных коллективов архитекторов одновременно и независимо друг от друга прийти к одному решению!? В то же время и идею одного кого-то семь остальных коллективов не приняли бы — ведь отличиться хотелось каждому. А с окончательным проектом Дворца Советов Иофана, Щуко и Гельфрейха проекты «высоток» имели — в итоге — весьма относительное сходство.

Статья в БСЭ-2 намекала на некие обезличенные «указания правительства», однако и правительство — это коллектив конкретных лиц. А в этом коллективе кому первому пришла в голову идея повторить в высотных зданиях Москвы силуэты Кремля, что в облике «высоток» чувствуется сразу? Ведь кому-то она, эта гениальная идея, должна была прийти в голову первому — архитектору ли, члену ли правительства!

Так кому?

Сталину?..

В принципе, это не исключено — Сталин был гением универсальным, полифоническим, он умел чувствовать тонко, и мыслил самобытно не только в политике. Современный историк архитектуры Д. Хмельницкий, давно живущий в Германии, в книге «Зодчий Сталин» пишет, что в истории возникновения «высоток» много странного — в литературе совершенно не упоминается о том, кто и когда разработал схему размещения высотных зданий на генеральном плане Москвы. Хмельницкий считает, что именно Сталин — автор первоначальной градостроительной идеи и фактический автор архитектуры высотных домов, а далее поясняет, что поскольку Сталин «мелочно тщеславен» не был, то и не претендовал на официальное авторство.

Возможно и так, но тогда, скорее всего, статья БСЭ-2 всё-таки сообщала бы: «…по указаниям великого вождя, товарища Сталина», и т. д. Желающих лишний раз подлизаться к носителю высшей власти всегда хватало и в России, и вне России. Но вот же — в тексте статьи конкретный автор идеи обозначен не был.

Кто тогда?

Берия был единственным архитектором среди членов правительства и единственным членом правительства среди архитекторов. Так не Берия ли высказал идею первым?

А если это сделал и не он, а кто-то из общавшихся с ним архитекторов, то Берия мог сразу же, слёту, эту идею оценить и довести до Сталина. А тот её тоже слёту оценил по достоинству и сделал руководящей для всех, кого было решено привлечь к проектированию высотных зданий. А, может быть, мысль пришла в голову первому Сталину, он поделился ей с Берией, и Берия её сразу же горячо поддержал?

Конечно, сказанное выше — не более чем гипотезы, догадки, однако гипотезы правомерные. Как ни прикидывай, к общему замыслу московских «высоток» Лаврентий Берия был причастен. И уж несомненным историческим фактом является то, что Берия официально курировал проектирование и строительство «высоток», а делать что-либо формально, осуществляя «общее вмешательство в дела подчинённых», он не умел. Тот же Д. Хмельницкий прямо заявляет, что «видимо» благодаря блестящим организаторским способностям Берии к 1953 году, то есть, в кратчайшие сроки, были построены семь зданий из восьми. Хмельницкий их называет «небоскрёбами», но тут уж, надо полагать, проявился его благоприобретённый «европеизм» — в Москве Сталина и Берии были возведены не «небоскрёбы», а высотные здания!

О том, как Берия конкретно работал с их проектировщиками и строителями, сохранилось достоверное свидетельство. Автор книги о Сталине И. И. Чигирин приводит рассказ об этом Виктора Михайловича Абрамова, главного инженера проекта и главного инженера строительства высотного здания у Красных ворот. В 1951 году Абрамову исполнилось 43 года, и он применил при строительстве своей «высотки» дерзкий новаторский способ временного укрепления грунта-«плывуна» под фундамент — попросту заморозил его. Но земляные массивы — не куриная ножка, тут требовались уникальные, масштабные технологии замораживания грунтов и соответствующее оборудование!