Александр Петрович Пушкин служил в гвардии и умер и молодых летах в припадке сумасшествия. Известие о женитьбе его на дочери знаменитого любимца Петрова и первого андреевского кавалера, Ивана Михайловича Головнина (?), помещённое в «Записках» поэта и у Бантыш-Каменского — сомнительно, потому что по «Дневнику» Берхгольца, присутствовавшего и подробно описавшего эту свадьбу, надо полагать, что то был не Пушкин, а Мусин-Пушкин. Единственный сын Александра Петровича, дед поэта, Лев Александрович, был женат два раза: первая жена его, Воейкова, не оставила детей; от второй, Чичериной, родились Сергей и Василий Львовичи и несколько дочерей. Лев Александрович служил в артиллерии подполковником. Владетель 3000 душ, он жил знатным барином в Москве и деревнях своих (особенно в селе Болдине, Нижегородской губернии, Лукояновского уезда). К чести его относится, что он дал отличное, по тогдашнему времени, воспитание сыновьям своим.
Старший из них, в своё время очень известный, Василий Львович [69] См. «Некролог В. Л. Пушкина», напечатанный другом его М. Макаровым в 70 номере «Московских Ведомостей» 1830 года.
, родился 27 апреля 1770 года, в Москве. Воспитавшись в доме родительском, он поступил в екатерининскую гвардию и был сослуживцем Дмитриева, с которым оставался до конца жизни приятелем. Это знакомство, вместе с природными стремлениями, образовало из него русского стихотворца… После неудачного брака он до конца вёл жизнь одинокую. Независимое состояние, образованность, острота ума, соединённая с любезностью и добродушием, давали ему всегда видное место в обществе. С конца прошлого столетия он сделался почти постоянным москвичом. В одних рукописных воспоминаниях [70] Тех самых, о которых говорится в биографии Крылова («Полное Собр. сочин. Крылова» 1847 г., т. I, стр. XLI) 3 . 3 Имеются в виду Записки Ф. Ф. Вигеля. См.: Записки Филиппа Филипповича Вигеля.— Изд. «Русского Архива».— 1892.— Ч. 1.— С. 187—188.
метко и живо рассказано его пребывание в селе Марфине, в гостях у бывшего московского генерал-губернатора, графа Ивана Петровича Салтыкова (июнь, 1801 г.) [71] Бантыш-Каменский Д. Н . Словарь достопамятных людей русской земли.— Т. II.— Спб., 1847.
. В 1802 и 3-м годах он путешествовал по Европе и обогащался сведениями. В Париже он познакомился со многими литературными знаменитостями, перевёл для них несколько старинных русских песен и сказок, и перевод тогда же был напечатан в журнале графа Сегюра: Archives littéraires [72] Литературные архивы (фр.).
. Известный Сен-Пьер находил в них много сходства с древностью гомерическою. В Париже и Лондоне Василий Львович собрал драгоценную библиотеку, которая, к сожалению, сгорела в 1812 году: в ней многие книги принадлежали французской Королевской Библиотеке. Впоследствии он собрал себе другую библиотеку. Вообще он был горячо предан литературе и просвещению, а его искренность и добросердечие заставляли забывать некоторые странности, к числу которых принадлежали франтовство и излишняя страсть читать вслух стихи. В 1807 году, в Москве, вышло в небольшом числе экземпляров Путешествие г-на Пушкина в Париж и Лондон, писанное за три дня до путешествия. Эту шутку сочинил Дмитриев и напечатал её для знакомых (в типографии родственника своего Пл. Бекетова) с фронтисписом, на котором «славный парижский актёр Тальма наставляет путешественника в искусстве театральной игры» [73] О сношениях его с Тальмою см. «Московский телеграф» 1827 года, № 2, стр. 78, в статье о Тальме, принадлежащей, по всей вероятности, кн. Вяземскому.
. Вот отрывки из этого путешествия:
Друзья! сестрицы! я в Париже.
Я начал жить, а не дышать!
Садитесь вы друг к другу ближе
Мой маленький журнал читать.
Я был в Лицее, Пантеоне,
У Бонапарта на поклоне,
Стоял близёхонько к нему,
Не веря счастью моему.
Вчера меня князь Долгоруков
Представил милой Рекамье;
Я видел корпус мамелюков,
Cieca, Вестриса, Мерсье.
. . . . . . . . . . . . .
Я в Лондоне, друзья, и к вам
Уже объятья простираю!
Как всех увидеть вас желаю!
Сегодня на корабль отдам
Все, все свои приобретенья
В двух знаменитейших странах.
. . . . . . . . . . . . .
Какой прекрасный выбор книг!
Считайте, я скажу вам вмиг:
Бюффон, Руссо, Мабли, Корнелий,
Гомер, Плутарх, Тацит, Виргилий,
Весь Шакеспир, весь Поп и Гюм;
Журналы Адиссона, Стелля!
(И все Дидота Бакервиля!)
Европы целой собран ум! и проч.
В литературных преданиях сохранилась память о церемониале, с которым Василий Львович был принят в «Арзамас». Как старший из действительных членов этого общества, он назывался старшиною Арзамаса. Но, кроме того, подобно прочим членам, он носил имя, заимствованное из баллад секретаря общества, Жуковского. Ему дали название Вот.
Читать дальше