Константин Веригин - Благоуханность. Воспоминания парфюмера

И нравятся эти духи не только женщинам, всегда более неожиданным, более широким в своих вкусах, но и многим мужчинам. И на этом зиждится одна из причин их огромного и все возрастающего успеха.

Все "Peau d'Espagne" прошлого века и "Cuir de Russie" нашего столетия следует также отнести к циклу осенних душистостей. Так, от "Cuir de Russie" от Шанель хотя и веет сперва почти весенней свежестью, но аромат этот быстро переходит к иным нотам и останавливается, стабилизируется на них. И они вызывают в нас видения осеннего леса, осенних красок, осенних чувств.

Еще более поздней, багряной осенью дышит "Bandit" от Пиго, пленяя дерзостным и могучим ароматом, как бы преисполненным радостей охоты.

Властвует осень и в духах с оттенком папоротника, где дышат травы и земля, пахнет лесом. Так, "Fougиre Royale" от Убигана, созданные Парке, удивительным образом подчеркивает силу и мужественность осенних благоуханностей, отбрасывая всю недавнюю прелесть медовых цветочностей, женственную сладость, столь присущую летним ароматам.

К осени отношу я и все лавандовые воды, и в первую очередь прославленную на весь мир "Old English Lavender" от Ядли, в которой за первым взлетом крепчайшей свежести немедленно выступает осенняя светлая строгость.

Богатая гамма шипровых аккордов также ярко проникнута благоуханностями лесными, земными и осенними, но кроются в них и иные порывы, иная атмосфера. И уют пылающего камина, и прелесть зимы, и радость рождественских праздников и елки…

С первыми прохладными днями, поздними рассветами и длинными вечерами начинался и рождественский пост; в нашей семье его не соблюдали так строго, как пасхальный, и жизнь продолжала течь тихо и спокойно, тем же заведенным порядком. Однако это спокойствие являлось только наружным, на самом же деле с первых же дней декабря мы, дети, жили в постоянном ожидании чуда, чего-то неизвестного и такого прекрасного, что и говорить об этом можно было только шепотом.

И чем ближе подходило двадцать пятое декабря, тем больше мы задумывались, волновались и мечтали. Витрины магазинов и разговоры о них во время длинных-длинных зимних вечеров в нашей белой детской при мягком свете большой спиртовой лампы еще более способствовали этому напряженному ожиданию. Мы вступали в особый сказочный мир, хотя и переживали его по-разному. Одни мечтали о сказочном великолепии и исполнении всех своих желаний; другие таили от самих себя самые заветные желания, чтобы не сглазить их, чтобы они не засиживались в их головках, а пришли бы на ум тем, от которых зависело это счастье. Практичный брат делал какие-то фантастические расчеты; маленькая сестра ожидала, что все серое и скучное загорится ослепительным блеском и что все камешки сада превратятся в прекрасных принцев и красивых принцесс. Мы вступали в сказочный мир. Засыпая, во всех углах темной детской мы видели яркие елки, а сами сны были полны фантастических образов и чудных подарков.

Мне и теперь кажется, что декабрь является тем месяцем года, когда добрые феи сходят на землю и вмешиваются в жизнь людей. В детстве же праздник Рождества и волшебная елка подтверждали нам правду сказок, чудес, преображения мира — всего того богатства, понятного детям и святым, без которого жизнь людей была бы серой пустыней.

Из года в год с одинаковой яркостью переживали мы радость Рождества и сознание того, что в эти дни праздника, а может быть, и во весь этот месяц границы между взрослыми и малыми ребятами стираются, что они начинают понимать друг друга, радоваться общими радостями, ожидать общего счастья. Вокруг елки с такой ясностью ощущается это взаимное понимание, любовь и мир, эта тихая радость в сердцах, о которой поют Ангелы в Рождественскую ночь: "Слава в Вышних Богу и на земле мир…"

У нас в семье елку обдумывал, подготовлял и устраивал отец, и ему помогали в этом только очень нами любимая горничная Зина да верный лакей Климентий, умевшие оба молчать и не выдавать никаких тайн будущих наших восторгов. Потому-то для всех членов семьи и для всех вообще домочадцев елочные подарки становились настоящим сюрпризом.

Устраивали елку всегда на половине отца, находившейся на другом, нижнем этаже, совсем отдельном от всех помещений, и устраивалась она в первый день Рождества. Обставлено это было весело, но слегка торжественно, так как, кроме общего праздника, в этот же день праздновался и день рождения матери.