Леонид Млечин - Примаков

— В первые годы перестройки, — вспоминал бывший член Политбюро академик Александр Николаевич Яковлев, — лидер общества «Память» Дмитрий Васильев распространял на митингах листовки, где говорилось, что в Советском Союзе существует сионистский заговор. Кроме меня, как главного советского еврея, там обязательно фигурировал Евгений Максимович Примаков — под другой фамилией. Забыл какая. Потом и Ельцина включили в этот список.

Озабоченные еврейским вопросом не сомневаются в том, что русская фамилия Примакова — не настоящая, а придуманная. Работая над мемуарами, он счел необходимым рассказать о своем происхождении.

«Антисемитизм всегда был инструментом для травли у тупых партийных чиновников, — писал Евгений Максимович. — Мне всегда были чужды как шовинизм, так и национализм. Я и сегодня не считаю, что Бог избрал какую-либо нацию в ущерб другим. Он избрал нас всех, которых создал по своему образу и подобию…

С моей бабушкой по материнской линии — еврейкой — связана романтическая история. Обладая своенравным характером, она вопреки воле моего прадеда — владельца мельницы — вышла замуж за простого работника, к тому же русского, отсюда и фамилия Примаковых».

Эта тема заслуживает внимания опять же с одной только точки зрения: в какой степени это обстоятельство повлияло на жизнь Примакова?

В Тбилиси национальный вопрос не имел значения. Антисемитизма в Грузии никогда не было. Евреев не отличали от грузин, и многие грузинские евреи себя считали в большей степени грузинами, чем евреями.

Судя по всему, в юношеские годы ему и в голову не приходило, что он чем-то отличается от окружающих его грузинских ребят. Когда Примаков приехал в Москву, он говорил так, как принято произносить слова в Тбилиси, то есть как бы с сильным грузинским акцентом. Потом его речь очистилась и он стал говорить очень интеллигентно, по-московски. Но в минуту крайнего душевного волнения в его словах могли проскользнуть характерные грузинские интонации.

От анонимок и чьей-то злобы это, разумеется, не спасало. Но собственно политическая карьера Примакова началась в перестроечные времена, когда пятый пункт анкеты утратил прежнее значение. Первого президента России Бориса Николаевича Ельцина, насколько можно судить по его кадровой политике, национальность сотрудников вообще не интересовала. Что касается националистов, которые строят свою предвыборную стратегию на лозунге засилья евреев в правительстве, бизнесе и средствах массовой информации, то Примаков сумел поставить себя так, что к нему не смели цепляться по этому поводу.

Когда Примаков стал министром иностранных дел России, а затем и премьер-министром, левые силы, вне зависимости от того, что они думали на самом деле, публично высоко оценивали его патриотическую позицию — в противостоянии Соединенным Штатам, в борьбе против расширения НАТО, в критике экономистов-либералов и готовности поддерживать отечественного производителя.

Как выразился в ту пору один из губернаторов:

— Евгения Максимовича Примакова мы считаем истинным российским патриотом.

Когда главой правительства был назначен Сергей Владиленович Кириенко, сразу стали говорить и писать, что его настоящая фамилия — Израитель и поэтому, понятно, ничего хорошего он для России не сделает… Примакову таких претензий не предъявляли.

Евгения Максимовича, выросшего в Тбилиси, обошли стороной некоторые проблемы, которые для других оказались губительными. В благодатном климате Грузии, не только географическом, но и душевном, устанавливались гармонические отношения с внешним миром. Тбилисцы оптимистичнее смотрят на мир, чем те, кто родился севернее. Здесь, как заметил один американский советолог, царит средиземноморская атмосфера наслаждения жизнью.

Лилиана Бураковская рассказывала:

— Климат, красота Грузии, богатство природы, а ведь это райский уголок, — всё это имело значение. Южане теплее в человеческих отношениях, может быть, в силу климатических условий. Бесподобный город Тбилиси. Особенно весной — цветущие деревья, фиалки, мимозы. Мы любили с друзьями ходить в горы, смотреть развалины монастырей. А осенний базар! Обилие фруктов, овощей, немыслимые запахи южных трав. Угощали друг друга, приносили друзьям и знакомым домой вино, фрукты. Это так происходило. Вдруг звонят в дверь. Открываешь, стоит незнакомый человек с корзиной фруктов: «Вот, принес, берите, пожалуйста, кушайте на здоровье». Благодаришь, спрашиваешь: «Кто посылает?» — «Не знаю, — отвечает незнакомец. — Какая разница? Пусть у вас будет». В военные и послевоенные годы в Тбилиси тоже жили трудно, но всё же чуть лучше, чем в Москве. Выручала дешевая зелень, кукурузная мука, инжир стоил копейки. А инжир и немного хлеба — это уже обед.