Леонид Млечин - Примаков

Анушаван Арзуманян, надо понимать, и убеждал Микояна, что необходим институт, который будет напрямую работать на аппарат ЦК и правительство. Руководители партии и государства иностранных языков не знали, за границу практически не ездили, о мировой политике и экономике имели весьма смутное представление. Оказавшись у власти после смерти Сталина, быстро поняли, что разбираться надо.

Первый директор ИМЭМО ввел в практику написание информационных записок непосредственно для ЦК, аппарата правительства и Министерства иностранных дел. Сам Арзуманян направлял свои записки лично Хрущеву и Микояну. К его мнению прислушивались, он входил в число доверенных лиц. Арзуманяна привлекли к написанию доклада Хрущеву на сессии Верховного Совета СССР в ноябре 1957 года. Потом одно задание следовало за другим.

Анушаван Арзуманян, судя по отзывам, трезво оценивал положение, но высказывал правду-матку с осторожностью, понимая, что кругозор у руководителей страны неширокий. Нами Микоян, невестка Анастаса Ивановича, вспоминала, как приезжала сестра Ашхен Лазаревны с мужем — Арзуманяном. Нами спросила его, действительно ли к 1980 году будет построен коммунизм, как обещал Хрущев и как записано в программе партии.

В семейном кругу Арзуманян ответил честно:

— Конечно, нет, это нереально. Но Хрущев не хочет слушать, и мы вынуждены писать так, как он хочет.

Работа на первого человека в стране щедро вознаграждалась. В нарушение всех правил кандидата (даже не доктора!) наук Арзуманяна летом 1958 года избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР. Через четыре года избрали действительным членом академии. Более того, Арзуманяну дали возможность создать в академии отделение экономических наук, которое он же и возглавил. Как академика-секретаря отделения экономических наук его включили в президиум Академии наук. Таким образом, имея весьма скромные личные заслуги перед наукой, он сделал фантастическую карьеру. Анушаван Арзуманян стал и депутатом Верховного Совета. Вишневого цвета значок на лацкане пиджака открывал многие двери. Ему не хватало только партийного звания. Но он не дожил до XXIII съезда, на котором мог бы войти в состав высших партийных органов.

В декабре 1965 года (через год после отставки Хрущева) Анастас Иванович Микоян ушел на пенсию. Но его уход из большой политики Арзуманяну, скорее всего, не повредил бы, потому что в годы войны он служил под непосредственным руководством Брежнева. А Леонид Ильич поддерживал соратников по политотделу 18-й армии. К тому же Арзуманян благоразумно взял к себе в институт отставного полковника Сергея Степановича Пахомова, который был в политотделе 18-й армии заместителем Брежнева.

Так что за карьеру ему бояться не надо было. Но судьба распорядилась иначе. 18 июля 1965 года Арзуманян, страдавший от высокого давления, скончался от инсульта.

После его смерти, в мае 1966 года, новым директором был назначен Николай Николаевич Иноземцев.

Это был человек неординарный. Призванный в армию в 1939 году, он прошел всю войну офицером-артиллеристом. Его младший брат в 1941-м ушел в ополчение, полк попал в окружение под Смоленском, и он пропал без вести — то есть, скорее всего, погиб… После демобилизации Иноземцев поступил в Институт международных отношений, окончил курс на два года раньше положенного, остался в аспирантуре. Потом его взяли в главный партийный журнал «Коммунист». Два года работал в Китае — преподавал в Пекинском дипломатическом институте. Оттуда его вытащил Арзуманян и поставил заведовать сектором международных отношений. Так в 1957 году Иноземцев пришел на работу в Институт мировой экономики и международных отношений, с которым будет связана его жизнь. Через два года он стал заместителем директора, а еще через два года его перевели в «Правду» заместителем главного редактора. Тут они с Примаковым и познакомились.

Николай Иноземцев защитил докторскую диссертацию на тему «Внешняя политика США в эпоху империализма» и был избран членом-корреспондентом Академии наук. Через два года после возвращения в институт его избрали действительным членом академии — в сорок семь лет. Он был самый молодой в ту пору академик.

Институт мировой экономики и международных отношений с самого начала отличал хороший моральный климат. Здесь больше занимались делами, чем интригами. Арзуманян умел находить для института замечательных специалистов. Подбирал людей умных, широкообразованных, полных интересных идей, — вне зависимости от биографических данных. Если у человека было сомнительное — по тем временам — прошлое, Арзуманян всё равно брал. В институте работали вернувшиеся из сталинских лагерей. Арзуманян презирал антисемитов и не обращал внимания на пятый пункт анкеты. Эта тенденция сохранилась и при Иноземцеве. Он сумел привлечь в институт талантливых молодых ученых, которые нигде не могли устроиться в силу печальных обстоятельств своей биографии.