Леонид Млечин - Примаков

Втроем — Примаков, Игорь Беляев и Колесниченко — написали книжку о шестидневной арабо-израильской войне. Дружеские отношения в молодости переплелись с творческими.

— Помню историю с матушкой Александрой, — продолжал Томас Колесниченко. — Примаков поехал в Иерусалим и там, по-моему, в русской церкви встретил матушку Александру, вдову композитора Александра Константиновича Глазунова. Глазунов в 1928 году уехал из России. Жил в Париже, там и похоронен. И Примаков написал великолепный очерк о Глазунове и о его жене. Глазунов просил перенести его прах в Россию. Примаков поставил этот вопрос в своем очерке, который мы отправили на просмотр в отдел культуры ЦК — такая уж была практика. Уже пора сдавать полосу, на которой стояла статья, а ответа нет. Я позвонил в ЦК одному человеку. Не буду называть фамилию. Его все знают, он культурой занимался. Зашел в пустой кабинет кого-то из членов редколлегии с вертушкой — правительственным телефоном. Мы еще молодые были, без вертушек. Звоню ему и говорю: «Вот у меня такой вопрос. Я из «Правды». Мы хотим напечатать такой-то материал о Глазунове и поставить вопрос о его перезахоронении на родине». Тот неохотно говорит: «А кто вообще знает, что он там похоронен? Все же думают, что он здесь похоронен». Я пытался объяснить: «Но ведь в энциклопедии написано…» — «А кто читает ваши энциклопедии? Вот вы опубликуете в газете, и тогда все прочитают. И вообще, зачем нам привлекать внимание к тому, что он там похоронен?.. Ну ладно, тут ко мне деятели культуры пришли… Какой у вас номер вертушки? Я вам потом позвоню» — «Знаете, у меня нет номера…» — «Ах, нет?!» И в трубке раздались гудки. Материал Примакова «Матушка Александра» напечатан не был…

Евгений Примаков всю жизнь носил погоны под штатским костюмом — в этом уверены не только за рубежом, но и в нашей стране. Считается, что Примаков начал карьеру разведчика на Ближнем Востоке под крышей корреспондента «Правды». Служба внешней разведки неустанно опровергала эти слухи, хотя и без особого успеха — просто потому что публика не верит официальным опровержениям.

О том, что Примаков не был сотрудником КГБ, свидетельствует еще и то, что некоторое время он был просто невыездным, за границу его не выпускали. И лишь перейдя в «Правду», он получил такую возможность. На постоянную работу за границу Примаков выехал в 1965 году. Его хотели отправить в долгосрочную командировку в Кению в роли советника вице-президента африканской страны. Уже было принято решение ЦК КПСС, без которого советский человек не мог поехать за границу. Но в конце концов поездка не состоялась — изменилась обстановка в Кении, и Примаков не получил визу.

Зато вскоре он отправился корреспондентом «Правды» на Ближний Восток. Он побывал почти во всех странах Арабского Востока — в Египте, Сирии, Судане, Ливии, Ираке, Ливане, Иордании, Йемене, Кувейте. Уйдя из «Правды» и работая в институте, он в первый раз поедет в Соединенные Штаты, побывает в Европе. Начнется другая жизнь…

Надо понимать, что не так уж сложно выявить кадрового сотрудника внешней разведки. Каждый из них должен был исчезнуть из поля зрения друзей и знакомых хотя бы на год, а чаще на два года — это время обучения в разведывательной школе. Через эту школу прошли все, кого брали на работу в Первое главное управление КГБ СССР — внешнюю разведку.

В трудовую книжку начинающему разведчику вписывают какое-то благопристойное место работы, но в реальности человек буквально исчезает, потому что занятия в разведшколе идут с понедельника по субботу. Живут начинающие разведчики там же, на территории школы, домой их отпускают в субботу днем, а в воскресенье вечером или в крайнем случае в понедельник рано утром они должны быть в школе.

При таком обилии друзей многие бы обратили внимание на то, что Примаков куда-то исчез — да не на день-другой, а на целый год! Надо еще и понимать, что по своим анкетным и физическим данным студент Института востоковедения Примаков вряд ли мог заинтересовать кадровиков Министерства государственной безопасности (МГБ существовало до марта 1953 года, когда было создано единое Министерство внутренних дел, а с марта 1954-го уже существовал Комитет государственной безопасности).

Могли Примакова, когда он поехал корреспондентом на Ближний Восток, привлечь к сотрудничеству с КГБ в качестве агента?

По инструкции, существовавшей в Комитете госбезопасности, запрещалась вербовка сотрудников партийного аппарата. Что касается центрального органа партии — газеты «Правда», то рекомендовалось воздерживаться от оформления сотрудничества с правдистами и использования корпунктов «Правды» в качестве крыши для разведывательной деятельности.