Ирина Стрелкова - Валиханов

В Петербурге обратили внимание на усердие вдовы хана Вали. Александр I подписал указ о водворении вдовы хана Вали на избранных ею землях и о строительстве для нее дома и мечети ценою в пять тысяч рублей.

В Сырымбет явились военно рабочие и взялись за строительство. Поручик Ермолаев мечетей прежде никогда не строил, он поставил мечеть фасадом не в ту сторону. Требовательная ханша обратилась к генерал-губернатору Западной Сибири с просьбой поставить мечеть по мусульманским правилам, а также оштукатурить дом внутри, сделать еще одну голландскую печь и одну русскую, приделать к 15 окнам ставни. Кроме того, ханша просила, чтобы ей за счет казны выстроили в Сырымбете баню, школу с помещением для учителя, сараи во дворе и пристроили к дому гостиную для приема посетителей.

В Сырымбет прислали новую команду, все, что просила ханша, сделали. Сырымбет превратился в недурное поместье вполне русского образца — только вместо усадебной церкви мечеть. Затем ханша изъявила желание заняться хлебопашеством [10] По «Уставу» Сперанского за хлебопашество, пчеловодство и прочее полагалась особенная награда. и попросила прислать ей соответствующие орудия, семена и опытного человека «для показания», что и как делать. Ханше дали семена, купили для нее четыре сохи, восемь борон, послали в Сырымбет казака Антона Лычагина, и он с помощью поступивших под его начало тюленгутов [11] Тюленгуты находились в вассальной зависимости от хана, но это не рабы. Рабы назывались пулами. Тюленгуты служили дружинниками в прежние времена, у Аблая насчитывалось пять тысяч хозяйств тюленгутов. поднял четыре десятины целины и засеял рожью. Военнорабочие построили в Сырымбете мельницу. Для обучения детей ханши русское начальство прислало муллу.

Энергия этой женщины была поразительна. Айганым просила послать ее в числе лучших и почтеннейших людей в Петербург, где она имела бы «неоценимое удовольствие лицезреть августейшего монарха», выразить ему свою искреннюю преданность и передать пожелание киргиз-кайсаков, чтобы вновь учреждаемые волости управлялись не людьми простого племени, от которых не будет никакого проку, только споры и раздоры, а султанами.

Ханша отлично приспособилась к всероссийскому бюрократизму и постигла силу бумаги, особенно гербовой. Она ежегодно получала жалованье из казначейства, и, если ей надо было отправиться в Тобольск [12] До 1839 года центром Западной Сибири был Тобольск, а с 1839 года — Омск. или в Омск по своим делам, которые она считала государственными, Айганым требовала прогонные деньги. В Омске она заимела доверенного чиновника — Дабшинского. Такие доверенные лица, своя рука в канцеляриях, вскоре появились у всех султанов. Отношения между степными правителями и омскими чиновниками строились на взаимовыгодных условиях. Но между Валихановыми и Дабшинским отношения сложились по-иному. Честный службист и большой знаток Степи, Дабшинский сделался их другом и советчиком.

В 1831 году ханша Айганым привезла своего двадцатилетнего сына Чингиса в Омск.

Омскую крепость основал в 1716 году подполковник Иван Дмитриевич Бухгольц, отправившийся по приказу Петра I в Джунгарию за «песочным золотом», но не только за ним. Царь, прорубивший окно в Европу, не забывал и об Азии. Петр I стремился установить торговые связи между Россией и Индией. К началу XIX века на берегу Иртыша, чуть ниже сгинувшего в небытие Черного городка, служившего столицей хану Кучуму, вырос город, половину населения которого составляли люди военные. Отсюда управляли Западной Сибирью, Сибирским казачьим войском и сибирскими киргизами.

Для Сибирского казачьего войска открыли в Омске Линейное училище, а при нем Азиатскую школу, где стали обучать русскому языку и немногим другим наукам будущих толмачей. Сюда-то и отдала своего сына ханша Айганым. По «Уставу о сибирских киргизах» Чингис имел право быть принятым на казенное содержание в само училище — эту привилегию русское правительство установило для детей султанов и старшин. Но Чингис тогда совершенно не знал русского языка и к тому же, по мнению училищного начальства, ему было бы затруднительно жить вместе с христианскими воспитанниками и довольствоваться их пищей. Чингиса поместили в Азиатскую школу.

Великовозрастному султану Чингису ученье давалось непросто. Однажды он попытался удрать домой. Айганым отослала сына обратно в Омск. Чингис продолжал ученье до 1834 года. По-русски он в конце концов стал объясняться довольно свободно, и Чингисом заинтересовалось омское общество.