Мерсия Макдермотт - Апостол свободы

Однако младшие сыновья еще не настолько подросли, чтобы создавать ей большие заботы, и больше всего Гину беспокоила судьба старшего сына. Из пятерых детей Васил был ближе всех ее сердцу. «Живой, как серна, веселый и улыбчивый, как девочка, он наполнял мой бедный дом радостью» [8] См.: С Займов, цит. соч. — Прим. авт. . Чутье подсказывало ей, что он чем-то неуловимым отличается от братьев, и потому она не отдавала его учиться ремеслу, надеясь, что он сможет стать священником, или учителем, или богомазом. Семье приходилось нелегко, и Васил, еще будучи в школе, стал учиться портновскому делу, но Гина твердо стояла на своем: он должен продолжать свое образование. Она договорилась с братом, хаджи Василием, что тот возьмет на себя заботу об обучении мальчика, а взамен Васил будет ему прислуживать и помогать в сборе милостыни для монастыря. В силу этого соглашения в 1852 году Васил покинул материнский дом и перебрался к дяде, в церковь св. Богородицы, при которой находился метох, или подворье, Хилендарского монастыря.

В те времена монахи славянских монастырей Афона ездили по всей Болгарии, выслушивали исповеди и собирали подаяние. Приезжая в город, они устраивались в метохе или просто при местной церкви и созывали людей, ударяя в клепало — резонирующую деревянную доску, служившую вместо колокола; вешать колокола турки запрещали. Собирался народ, монахи исповедовали прихожан и давали им святое причастие; взамен люди клали деньги в заранее приготовленную для этой цели миску. Во время жатвы осенью монахи ходили по дворам, собирая подаяние натурой, а потом продавали его на рынке.

Васил прислуживал дяде в метохе и сопровождал его в регулярных поездках по селам и хуторам. Скромному, стеснительному подростку было стыдно и унизительно выманивать милостыню у крестьян, и без того доведенных до отчаяния налогами. Однако жаловаться он не любил и послушно таскал мешки за хаджи Василием, ходил за его лошадью и старался помогать дяде как мог.

С самого начала хаджи Василий старался сделать из племянника служителя церкви. Так, он стал обучать его церковной службе; оказалось, что у мальчика необыкновенно красивый голос, и хаджи Василий стал платить за уроки пения у Райно Поповича, известного мастера церковного пения и одного из самых прославленных учителей своего времени, к которому стекались ученики со всей страны.

Когда Васил приходил к Райно Поповичу на еженедельный урок, он вел себя еще застенчивее, чем обычно. Никогда не входил в дом и не давал знать о своем появлении, а ждал во дворе, кашлял, шаркал ногами, барабанил пальцами по стене до тех пор, пока Райно, хорошо изучивший характер ученика, не выйдет и не позовет его в дом с улыбкой: «Входи, Васил! Входи же, чего ты тут стоишь?» [9] Из воспоминаний дочери Райно Поповича Елизаветы. См.: И. Унджиев. Васил Левеки 1945, стр. 81, — Прим, авт.

В 1855 году хаджи Василий, по указанию Хилендарского монастыря, переехал в Стара-Загору. Он взял с собой племянника, и они устроились в метохе при церкви св. Димитра. В Стара-Загоре кипела жизнь, там уделяли большое внимание учению, и уже в 1836 году жителям удалось выдворить греческого владыку и добиться назначения на его место болгарского пастыря.

Выполняя данное Гине обещание, хаджи Василий записал Васила в местную школу, в которой было всего три класса. И здесь дисциплина была весьма строгой. Учитель закона божьего Атанас Иванов любил нюхать табак, и однажды, на уроке истории церкви, говоря о святом Павле, он чихнул и неправильно произнес имя святого. На перемене один из мальчиков передразнил учителя, и Васил залился веселым смехом. Атанас подслушал разговор учеников и избил всех его участников, Васил же получил двойную дозу за то, что смеялся громче всех. В другой раз весь класс был бит палкой по рукам за то, что не выучил катехизиса. И снова Василу досталось больше, чем другим, — на этот раз за то, что по мнению учителя он, как племянник служителя церкви, должен был учиться лучше других.

При всей своей строгости Атанас Иванов был человеком энергичным, интересовался общественными делами и помимо обязанностей учителя взял на себя создание церковного хора. Само собой разумеется, что в хоре стал петь и Васил. Пение для него было не просто одним из удовольствий, которые предлагала ему жизнь, — оно позволяло ему дать выход эмоциям. Молчаливый и сдержанный, он обладал чуткой душой, но редко обнаруживал свои чувства. Стоило же ему запеть, он забывал обо всем и мог выразить самые сильные переживания. Он пел легко и просто, как птица. Красивый голос, поставленный Райно Поповичем, приводил в восхищение не только нового учителя, но и прихожан церкви. «Когда оба они (хаджи Василий и Васил) начинали петь херувимскую по воскресеньям, прихожане замирали на месте» [10] См.: Д. Илков. «Принос към историята на Стара Загора», Пловдив, 1908, стр. 171. — Прим. авт. .