Юрий Бондарев - Мгновения

— Первой роте приступить к тушению эшелонов, второй и третьей — восстанавливать полотно и путевые сооружения, — поставил боевую задачу комбат.

Пока солдаты первой роты расцепляли, растаскивали горящие вагоны и цистерны, отделение сержанта Липатова начало ремонт большого участка подъездного пути. На протяжении нескольких десятков метров предстояло заново подсыпать полотно, заменить шпалы и рельсы.

— Василенко и Кикаев — на подсыпку, Белокопытов, Меладзе и Макогонов — на шпалы, остальные — со мной, за рельсами, — скомандовал Липатов.

Совсем рядом полыхало зарево горящих цистерн, взрывались вагоны с боеприпасами, однако люди действовали сноровисто и умело. Едва успели они засыпать воронки и уложить шпалы, как по барабанным перепонкам вдруг ударил пронзительный вой, и земля, покачнувшись, ушла из-под ног Ивана. Оглушенный, он несколько секунд пролежал в беспамятстве. Потом медленно выбрался из груды песка и щебня, поднялся на дрожащие ноги, огляделся… В ушах стоял звон, но он все-таки расслышал крик Володи Макогонова:

— Воздух, сержант! Бомбят по пожару. Тяжело контужен Кикаев…

— Кикаева — в укрытие, остальным продолжать работу! — прохрипел командир отделения.

Они укладывали новые звенья рельсов, крепили их к шпалам, забивали костыли. А рядом с полотном хлестали свинцовые струи, снова и снова содрогалась от тяжких разрывов земля. Вот, охнув, схватился за грудь Николай Меладзе… Вот, прижав ладони к лицу, вслепую бредет Вася Белокопытов, и сквозь пальцы его стекают крупные капли алой крови… Вот от обжигающего удара в ногу покачнулся Липатов…

— Что с тобой, сержант? — кинулся к нему Макогонов.

— Пустяки, царапина, — процедил сквозь зубы. — Продолжать работу!

И они продолжали укладывать рельсы. Выполнили приказ: под обстрелом и бомбежкой восстановили пути, вызволили из ловушки эшелоны, которые так нужны были фронту. Потом в полевом лазарете военфельдшер Толя Токарев вытащил из ноги Ивана кусочек металла с зазубренными краями — осколок фашистской бомбы, и вскоре вернулся сержант в строй, к товарищам.

О том боевом эпизоде напоминают лишь багровый шрам да орден Отечественной войны I степени. А вот теперь над головой — мирная голубизна.

Справедливые слова говорил подполковник Епишкин: пост оказался действительно нелегким. Прибывал очередной поезд, и площадь, заполняясь людьми от края до края, бурлила и колыхалась. Людской поток, постоянно растекаясь, выплескивал порою чьи-то беды, несчастья, огорчения:

— Товарищ милиционер, там старушке плохо стало…

— Ох ты, господи, да куда же Мишутка пропал? Мишка! Мишка!

— Слушай, постовой, квитанцию на багаж где-то я потерял. Как же теперь быть-то?

И Липатов помогал уложить на носилки больную, вместе с родителями разыскивал затерявшегося в толпе мальчугана, терпеливо объяснял расстроенному владельцу багажа, куда обратиться в случае утери квитанции.

Толпа приезжих между тем редела, рассасывалась, но подходил к перрону новый поезд, и снова площадь бурлила и колыхалась.

На первых порах уставал Иван Никитович к концу дежурства до предела. Добравшись домой на Сретенку, сокрушенно спрашивал жену:

— Что за оказия, Тамара, почему так выматываюсь? Вроде бы никакой тяжелой работы… А ведь в армии, бывало, и рельсы таскал, и костыли пудовой кувалдой забивать приходилось.

— Не привык ты еще к новой службе, Ваня, а с непривычки всякое дело трудно дается. Да и то понять надо: людям помогать — это всегда ох как непросто. Тут не только сила нужна — крепость душевная требуется. Недаром пословица-то говорит: не работа сушит человека, а забота.

Вот что верно, то верно: забот ему действительно хватало. И не всегда еще знал он, чем помочь человеку, как поступить в необычной обстановке. В свободную минутку заходил к участковому уполномоченному старшему лейтенанту Михаилу Кармазову. Тот, внимательно выслушав, дружески ободрял:

— Не робей, Иван, втянешься. Опыт — дело наживное.

И тут же предлагал:

— Вот пойдем-ка прямо сейчас с Бережками поближе знакомиться, с Дорогомиловым. Свою округу, постовой, надо изучить досконально. Прежде всего, чтобы точно знать, где еще живут неблагополучные семьи. В какой квартире хозяин недавно из колонии вернулся, в какой — парнишка на учете в детской комнате состоит. А там, смотришь, хозяйка уж больно сердобольная — случайных гостей с вокзала не прочь приютить. Будешь знать всех наперечет, и тебе легче на посту разобраться, свои или залетные замешаны в каком-то происшествии, и мне, если понадобится, сможешь помочь…