Юрий Бондарев - Мгновения

Бросается в глаза удивительная солидарность докладчиков: кроме одного, все озабочены проблемами наступления. Создавалось впечатление, что они были загипнотизированы мыслью: если завтра война, то все беды обрушатся на противника, и он будет разбит на собственной территории одним могучим ударом. Это мнение усиленно поддерживалось в умах широких масс. В памяти многих те годы остались как времена, когда «боялись говорить, что можно обороняться». Остается только догадываться, какой реакцией был встречен доклад Тюленева, посвященный исключительно обороне.

По словам очевидцев, многие хихикали, провожая взглядами «незадачливого» докладчика. Были и сожалеющие взгляды, так как перед ними явился живой «оборонец», что было тогда равносильно «пораженцу».

…И вот наступила суббота 21 июня 1941 года. Вспоминая о тревогах того последнего мирного дня, И. В. Тюленев писал в книге «Через три войны»:

«В полдень мне позвонил из Кремля Поскребышев:

— С вами будет говорить товарищ Сталин…

В трубке я услыхал глуховатый голос:

— Товарищ Тюленев, как обстоит дело с противовоздушной обороной Москвы?

Я коротко доложил. В ответ услышал:

— Учтите, положение неспокойное, и вам следует довести боевую готовность войск противовоздушной обороны Москвы до семидесяти пяти процентов.

…Вечером я был у наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова. От них узнал о новых тревожных симптомах надвигающейся войны…

Я поинтересовался, каково сейчас соотношение сил — наших и германских.

— У немцев, насколько мне известно, нет общего превосходства, — коротко ответил Жуков».

В четвертом часу ночи 22 июня Тюленев в сопровождении коменданта Кремля шел к маршалу Ворошилову. Всего несколько минут потребовалось для того, чтобы командующий Московским военным округом стал командующим войсками Южного фронта: так распорядился нарком обороны.

Эти войска должны были, как указывалось в оперативной директиве: всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу(подчеркнуто мною. — В. С. ). Но граница была нарушена везде и силами, намного превосходящими наши.

Последние дни июня командующий Южным фронтом генерал армии Тюленев, военный совет и штаб были заняты исключительно развертыванием основных сил. На могилев-подольском и каменец-подольском участках на помощь 18-й армии спешили два стрелковых корпуса. На бельцском командующий фронтом ввел в бой соединения Дашичева, Белова, Егорова, Новосельского.

Собирать войска в кулак, маневрировать и наносить контрудары мешала вражеская авиация, абсолютное превосходство которой не вызывало сомнений. Фашистские стервятники почти беспрерывно бомбили скопления пехоты, мосты, железнодорожные узлы.

Утром 2 июля враг перешел в решительное наступление на всем Южном фронте, но, встретив упорное сопротивление, отступил. Этому способствовали авиаторы фронта, наносившие массированные удары по скоплению танков, артиллерии и пехоты противника. За четыре дня наши летчики уничтожили 71 самолет противника, потеряв в боях только 23 машины. В этот день командующий фронтом нашел несколько минут, чтобы написать письмо домой.

«Здравствуйте, мои дорогие! Шлю вам привет, желаю здоровья и сил. Сообщаю, что чувствую себя отлично, работы очень много, горжусь этой работой, которую вверил мне мой народ.

Дела идут неплохо. С каждым днем мы все больше крепнем физически и морально… Вчера беседовал с двумя летчиками-истребителями, которые летали на боевое задание. Один из них уничтожил два самолета, другой — штаб противника и сжег военный объект. В простых рассказах этих летчиков я чувствовал, видел огромную силу. А таких людей наша армия имеет миллионы. Победа будет за нами. Ваш И. Тюленев. 20 ч., 2.7.41 г.».

Однако до победы было далеко, и генерал знал это лучше многих других. Он вспомнил, как жена, провожая его на фронт, спросила на прощание:

— Надолго… это?..

— Года на три… Не меньше!.. Придется туго и вам, и нам…

…Между тем противник, используя инициативу, внезапность, высокую подвижность своих войск, по заранее разработанному плану концентрировал силы на избранных направлениях. Принцип был хорошо известен командующему фронтом, но генерал армии ничего не мог противопоставить этой, далеко не новой стратегии, кроме стойкости своих солдат и командиров. Острая нехватка моторов, артиллерии, бронебойных снарядов, инженерных средств и средств связи и еще многого, без чего была немыслима устойчивая и длительная оборона, — все это пока не сулило успеха.