Янка Мавр: Никогда не забудем! [Сборник рассказов белорусских детей]

Вскоре Римма и Поля отправились на станцию Татарка. На этот раз они подложили под рельсу тол с капсюлем. Тол взрывается, если дернуть за длинный шнур, который прикреплен к капсюлю. За день до этого Митюров со своими подрывниками взорвал немецкий эшелон. Немцы после взрыва пустили вспомогательный поезд, который ходил то взад, то вперед. Взрывать его не было никакого смысла. С утра лил дождь, но девочки терпеливо ожидали. Вот прошли часовые; но тол и шнур не заметили, потом со станции вышел дежурный с карманным фонариком. Он подошел к тому месту, где был заложен тол, и увидел шнур. Раздался свисток. Выхода не было.

— Надо рвать! — прошептала Римма.

— Рви, — согласилась Поля.

Римма потянула за шнур. Девочки лежали в нескольких метрах от полотна, и их оглушило взрывной волной. Они не смогли сразу подняться. Через несколько минут все-таки встали и, поддерживая друг друга за руки, добрались до лагеря.

На следующий день разведчики донесли, что дежурный немец был разорван на клочки.

Римма участвовала во многих других операциях. Она была неутомима. Вернувшись с одного задания, просилась на другое.

Погибла Римма летом 1944 года. Наш партизанский отряд шел с боями на соединение с регулярными частями Советской Армии, которая гнала немцев из родной Белоруссии.

Немцы уже сдавались пачками.

В это время произошло то, чего никто не ожидал. По шоссе Минск — Бобруйск двигались части немцев, которые вырвались из бобруйского «котла». Они напали на наш отряд. Партизаны залегли около шоссе. Завязался жестокий бой. Было подбито два танка и несколько машин. Римма и семь бойцов вели бой с большой группой немцев.

Когда вышли патроны, Римма поднялась в атаку. В эту минуту вражеская пуля скосила ее.

Уже мертвой ее привезли в Осиповичи. Здесь ее и похоронили.

Партизаны отряда тосковали по Римме. А мы, ее подруги, горько плакали. Очень жаль было Римму, с которой прошли весь боевой путь, перенесли все тяжести и трудности партизанской жизни… Особенно обидно было то, что она погибла в счастливый день освобождения Белоруссии.

Поля и Нина Борозна.

Местечко Липень, Осиповичский район.

Как только началась война, папа собрался, поцеловал всех нас и ушел на фронт. Остались мама и нас трое: я, брат Вова и Ваня. Мне было десять лет, Вове — семь, а Ване — четыре.

Потом появились немцы и стали наведываться в нашу деревню. Они искали партизан и забирали коров. Партизаны часто заходили к нам и ночевали в бане. Мама предупредила, чтобы мы никому не проговорились об этом. Особенно мы уговаривали Ваню, потому что он был маленький.

Однажды к нам пришел партизан, которого звали Гриша. Он был веселый, и мы все его любили. Он играл с Ваней, и Ваня называл его «Гиса».

Вдруг видим — к нам идут три немца. Мы перепугались, Гриша хотел уходить, но уже было поздно и спрятаться негде. Тогда мама сказала нам:

— Дети! Называйте его папой. Понимаете?

Я и Вова хорошо понимали, но испугались за Ваню. Мы начали говорить Ване, чтобы он называл Гришу папой, а не то немцы нас всех убьют.

Немцы уже входили во двор. Мама дала Грише порванную отцовскую куртку, молоток и сказала;

— Починяй шкаф!

В шкафу были поломаны дверцы. Гриша начал стучать молотком, снимать дверцы.

Когда немцы были в сенях, я закричала:

— Папа, Вовка дразнится!

А Вовка поддержал:

— Папа! Лидка дерется.

Гриша повернулся к нам и сказал строго:

— Чего вы тут не поделили?

А Ваня, увидев немцев, закричал:

— Папа Гиса! Папа Гиса!

Не знаю, понравилась ли ему эта игра или он старался показать немцам, что это его «папа», но он больше чем следует говорил «папа Гиса».

Но немцы не обратили на Ваню внимания. Они спросили у мамы:

— Партизаны есть?

— Нет, — ответила мама.

— А это кто?

Мой муж.

А Гриша был моложе мамы. Он старался не показывать немцам своего лица и всё стучал молотком. Я подбежала к нему, прижалась и притворилась, что плачу.

— Папа, я боюсь, — сказала я.

Он обнял меня:

— Не бойся, доченька, они ничего тебе не сделают.

Тогда подошел Вова в тоже прижался к «папке». Я заметила, что мама радостно улыбнулась Только Ваня слишком уж старался:

— Папа Гиса! Папа Гиса!

На счастье, немцы не обратили внимание на его болтовню. Один подошел к печке, поднялся на носки и посмотрел наверх. Другой заглянул под кровать. Хорошо, что Гриша не прятался.

Немцы вышли, не найдя партизан. Мы все были очень рады, что удалось обмануть фашистов.