Евсей Яцовскис - Забвению не подлежит

На вершине холма встретил другого своего боевого друга — каунасца Михаила Гольдаса, оперуполномоченного нашего отдела по обслуживанию 137-го отдельного противотанкового дивизиона.

Рукавишников привел нас в свою теплую уютную землянку, мне принесли сухое белье, обмундирование, в которое я тут же облачился. Рукавишников из фляги налил водку в солдатскую кружку и протянул ее мне. Как убежденный абстинент, я пытался возразить:

— Ты ведь знаешь, я непьющий…

— Пей, черт побери, это теперь для тебя не водка, а лекарство от воспаления легких! Пей, говорю!

Тем временем Гольдас начал мне рассказывать о злоключениях этого дня. Утром, по пути в Орешки, он встретил нескольких красноармейцев, которые его предупредили, что в село ворвались гитлеровцы. Гольдас немедленно сообщил об этом начпроду дивизии В. Смирнову, а тот, в свою очередь, — заместителю командира дивизии по тылу Ю. Кончюнасу, который в это время спокойно пил чай в соседней деревне Гришкино. Не поверив сообщению Гольдаса, он вспылил, выбежал из дома и закричал:

— Где этот паникер? Как же могут быть в Орешках немцы? Ведь там пекут хлеб для всей дивизии!

Но вскоре Кончюнасу пришлось убедиться, что это, к сожалению, не слухи, а горькая правда, и он немедленно энергично приступил к организации обороны подразделениями тыла.

Гольдас мне что-то еще рассказывал, но я уже ничего не слышал. Непривычное «лекарство» возымело действие, и, вытянувшись на нарах, я заснул мертвым сном.

Все это произошло 25 октября, этот день с той поры я всю жизнь считаю вторым днем своего рождения…

Позже неоднократно приходилось слышать и читать о том, что и на других фронтах противник посылал в бой своих солдат, переодетых в красноармейскую форму. Факты существования такой практики нарушения международного права признали в послевоенные годы и сами гитлеровцы — высокопоставленные армейские чины третьего рейха.

На рассвете прибыл конвой Особого отдела армии, которому я передал арестованного вместе с его делом. Через два часа, согласно полученному приказанию, направился с группой красноармейцев в город Кувшиново — центр Каменского района Калининской области. Шли лесными и полевыми дорогами. Расстояние до города свыше 50 километров, а его необходимо было преодолеть за один день, причем в сильную осеннюю распутицу и под непрерывным холодным дождем. На место пришли поздней ночью, смертельно усталые. Остановились в районном отделе НКВД, дежурный разрешил нам заночевать в пустой комнате на голом полу.

Утром пошел побродить по улочкам Кувшиново. Через город протекает тихая речушка Осуга. Главная достопримечательность Кувшиново — огромный бумажный комбинат. Здесь теперь проходит прифронтовая полоса, враг наседает, и поэтому основная часть оборудования предприятия уже эвакуирована на восток.

Вскоре получаю приказ перебраться в деревню Тарасково, примерно в 10 километрах к западу от Кувшиново. Здесь расположились наши тылы и резервы. Через деревню также протекает красавица Осуга. Окрестности лесистые, много, болот. Все петляем вокруг да около истоков Волги. Удастся ли увидеть место, где берет она начало?

Пешком обхожу окрестные селения. Я уже знаком с деревнями Сорокино, Лысово, Красные Углы, Высоково, Раменье. Повсюду чувствуешь гостеприимство, доброту, сердечность простых русских людей, их готовность во всем помогать Красной Армии.

В последних числах октября для организации патрулирования в прифронтовой полосе в Тарасково прибыл заместитель начальника отдела В. Петров. Он тщательно проинструктировал группу бойцов взвода охраны, которым было приказано наглухо закрыть все дороги к северу и западу от Кувшиново, проверять появляющихся в тылу дивизии неизвестных лиц и задерживать всех подозрительных. Руководителем группы назначил Ф. Семиволоса.

Петров ознакомил нас с очень важной инструкцией Центра — о выявленных особых приметах в поддельных документах, изготовленных гитлеровской разведкой и вручаемых шпионам. В подлинных красноармейских книжках на одной из страничек допущена корректорская ошибка — там, где должна была быть точка, поставлена запятая. В немецкой «продукции» — то бишь в фальшивой красноармейской книжке — в этом месте отпечатано все правильно — точка! По ней, по этой самой точке, и следует распознавать подложный документ, а вместе с тем и гитлеровских лазутчиков. Аналогичные приметы имелись и в других документах, которыми снабжалась вражеская агентура. Этот способ разоблачения шпионов работники органов военной контрразведки использовали до конца войны.