Кати Этчингем - Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

Я согласилась дать интервью журналу Queen (сейчас он называется Harpers & Queen), они собирали материал для большой статьи о жёнах и девушках рок–звёзд. Сначала я согласилась с большой неохотой, но когда узнала, что Йоко Оно решила дать им интервью, то подумала, почему бы и нет. Пришёл фотограф, если мне не изменяет память, его звали Джон Мармарис, со всеми своими штативами, зонтиками и осветительными приборами. Фотографии получились очень милыми. К этому времени у нас уже водились деньги и я прикупила себе нарядов у Браунов, которые только что открылись рядом через дорогу, на Южной Молтон–Стрит. На Брук–Стрит располагалось много дорогих магазинов, так как она проходила через самый центр фешенебельной торговли.

Также изменились и наши вкусовые пристрастия, мы больше не зависели от моих примитивных кулинарных попыток и ели в Speakeasy. Нам нравилось исследовать дорогие рестораны, которые, в то время, открывались на каждом шагу. Но особенно Джими нравилась кухня Мэдлин Белл, с её фирменными копчёными свиными окорочками, жареными цыплятами, грубым хлебом и картофельным салатом. Типичная еда чёрной Америки. Помню как однажды, пришла Мэдлин, всё приготовила и накрыла на стол, и тут спускается из ванны Джими и с изумлением смотрит на нас, на накрытый стол, «вы видели когда–нибудь, как Джими бледнел?»

— Не иначе как наш старый приятель в ночном колпаке и седыми волосами, заплетёнными в косичку, прошёл сквозь стену, пока я был наверху! — произнёс он.

Я подумала, что он как всегда шутит, но когда посмотрела на него, поняла, что он поражён до глубины души. Не знаю, сколько он выкурил за этот вечер, но он оставался уверен, что видел дух Генделя.

Живя отдельно от Часа и Лотты, мы с Джими были предоставлены самим себе, Джими не вылезал из кресла, обложенный книжками с научной фантастикой и глупыми журналами, вроде Mad, которые он привёз с собой из Америки. Ему нравился английский юмор, и он не пропускал ни одной программы Goons (Идиоты), шоу, которое для большинства американцев было совершенно непонятным. С каждой новой их программой, ему становились всё яснее поведение и поступки Майка Джеффери.

Всю ответственность за Джими и его дело взвалил на себя Час, а не Джеффери, хотя тот всем говорил обратное. Эти двое преуспели в своём творчестве, потому что им нечего было делить. А Майк Джеффери стал образчиком вечно отсутствующего менеджера, но когда он бывал в городе, мы все собирались у него на квартире на Джермин–Стрит и напивались до весёлых чёртиков в глазах.

Некоторые биографы Джими рисуют Майка монстром, порушившим жизнь Джими, но это не так, по крайней мере, это было не так, в то время, которое я сейчас описываю. Он забирал все деньги и переправлял их на неизвестный берег, но это не волновало Джими поскольку, по первому требованию ему выдавалась ровно столько, сколько нужно было в данный момент ему. Джими волновала только его музыка и возможность свободно играть именно то, что он хотел. В начале, в те моменты, когда Джеффери был рядом, у них с Джими были отличные взаимоотношения. Думаю, он старался отдалиться от Джими, считая, что слишком дружественные отношения станут преградой его творчеству. Его вечное отсутствие способствовало всё большему сближению Часа с Джими. Позже, когда наркотики взяли верх, у Джими развилась паранойя, и он стал смотреть на Майка глазами Часа. Майк же просто стремился дисциплинировать поступки Джими, как это до него делал Час. И у Джими мало по малу выросла ненависть к нему, так как посчитал, что он стал вмешиваться в его творчество — Джими не терпел ни чьё давление.

Определённо, через Майка перетекали огромные суммы и оседали неизвестно где, потому что, когда я пожаловалась его ассистенту, Трикси Салливан, что не хватает денег оплатить квартиру, она приехала к нам домой с портфелем набитым американскими долларами. Она распаковала несколько пачек, протянула мне деньги, щёлкнула замками и исчезла.

Когда наступил март, Джими вынужден был вернуться в Америку. Он попросил меня поехать вместе с ним, я согласилась, в надежде на то, что развеюсь и отвлекусь от всего того, что навалилось на меня за прошедшие месяцы. Но я даже и представить не могла, с какими трудностями мне придётся встретиться.

Я отправилась в Америку не только потому, что Джими этого хотел, но и потому, что там была Энджи со своим новым парнем, но лучше бы я прислушалась бы к своим инстинктам и осталась дома. Он мне говорил, что каждый раз как ему приходится выезжать из нью–йоркского отеля, это сродни американским горкам. Сколько раз он мне это говорил! Но я не знала, что может быть ещё хуже этого: когда сами американские горки появляются в твоем доме.