Леон Хендрикс - Джими Хендрикс, история брата

Бог да благословит её доброе сердце, он жила с нами до тех пор, пока ни встретила своего второго мужа, которого тоже звали Пэт, и они ни купили дом на берегу озера Вашингтон. И снова отец остался наедине с нами, без всякой помощи со стороны. Шёл 1953 год, днём отец работал кочегаром на электростанции, а по вечерам по–прежнему ходил на занятия, чтобы получить специальность.

Несмотря на то, что с деньгами было трудно, папа нанял для заботы о нас приходящую няню, звали её Эдна Мюррей. Ему не надо было много времени, чтобы уговорить её, и она осталась жить с нами и с отцом. Но ни Бастер, ни я не были рады такому повороту Судьбы, потому что считали её чокнутой. Правда, оглядываясь назад, возможно, это была не её вина. Но ведь через столько рук мы прошли! Дома не было ни крошки, и Эдна кормила нас хлебом с кетчупом. Если вам никогда не приходилось обедать таким кетчупным сандвичем, то поверьте мне, он так же плох на вкус, как и на слух. Может даже хуже. Но когда голоден, будешь рад и этому.

Однажды днём, когда отец зашёл домой, Бастер рассказал ему, что нам приходится есть на обед.

— Но, парни, вы же ничего не едите кроме кетчупных сандвичей! — воскликнул отец.

— Да, — подтвердил я. И добавил: — Потому что холодильник пуст.

Отец открыл холодильник, кроме полупустой бутылки старого кетчупа там ничего не было. Возразить ему мне было нечем. Но когда он вернулся поздно вечером после работы домой пьяный и уставший, он слышать не хотел наши жалобы и нытьё. Даже если он рано возвращался после смены, последнее, что он хотел дома услышать, так это жалобы со стороны своих двоих сыновей. Первое, что обычно отец произносил, входя в дом, это было неизменное: "Марш в постель!"

Любой другой на нашем месте чувствовал бы себя обделённым и несчастным, ведь у нас не было ни коробки с игрушками, ни телевизора, перед которым многие проводили свои вечера. Но мы не знали скуки, с нами было наше воображение! Мы были полностью предоставлены самим себе. Любимым нашим развлечением было, лёжа на траве за домом, разглядывать звёздное небо, раскинувшееся перед нашим взором. Бастер описывал мне разные созвездия, он знал все их по именам. В его голове теснились тысячи идей о том, как устроена вселенная и космос.

— Марс и Венера это планеты влюблённых, они возвращают людям потерянную любовь, — говорил он мне. — А прямо сейчас, мы с тобой несёмся сквозь космос, находясь на нашей планете. Кто знает, сколько их там? Я хочу сказать, сколько разных путей приходится преодолевать им. Там есть области и галактики, о которых даже никто не знает.

Вглядываясь в крошечные светящиеся точки на небе, я думал над тем, что там где–то есть ещё множество таких же как мы с Бастером мальчишек, которые лежат на своих задних дворах и смотрят в нашу сторону. Как раз там, на траве, мой брат начал сочинять свою нескончаемую поэму о жизни. Из него потоками лились рассказы о ледниках, некогда покрывавших нашу планету, о сгоревших планетах, о происхождении вселенной. Я до сих пор не могу понять, откуда он про это знал, но тогда, мне казалось это всё живой реальностью. И уже тогда я понимал, насколько по–другому Бастер видел окружающий нас мир. Я никогда не видел, чтобы брат что–либо читал, учился в школе он плохо, и мне казалось, что эти знания были неотъемлемой его частью. Я всегда чувствовал, что он знает о чём–нибудь конкретном, то, чего никто не знает, и поэтому мне нигде не было с ним страшно. Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы ни ежедневная его забота обо мне, если бы он не оберегал бы меня и не воспитывал бы меня в своей, такой необычной манере.

Помимо научно–фантастического сериала Флэш Гордон, Бастер зачитывался комиксами, если, конечно, они попадали к нему в руки. И герои, такие как Супермен и Бэтман привлекали его гораздо сильнее, чем Микки Маус или Дональд Дак. Но космос и внеземные миры восхищали его более всего.

— Интересно, вот бы отправиться в путешествие на космическом корабле и попасть на какую–нибудь другую планету или звезду. Я бы всю жизнь только и путешествовал по космосу, — любил часто повторять брат. — Не верю, что мы одни во Вселенной.

Такие слова приводили в замешательство всех взрослых по соседству. Вот какого склада был его ум. Под впечатлением Флэш Гордона мы с братом всё время высматривали в небе космические корабли, и не могу сказать, что я сильно был удивлён, когда однажды, после полудня, гуляя в полях, брат вдруг воскликнул, указывая рукой в небо, где вдали, над горизонтом, парил огромный диск.