Тони Браун - Хендрикс, Последние 22 дня

16

Днём предстояла серия пресс–интервью для Трэк–Рекордс и пиар–менеджеру Джими, Лес Перрину, а чуть позже тем же утром и самому Джими необходимо было подготовиться к напряжённому графику. И, находясь там, вы бы стали свидетелем его всем известного перевоплощения: как если бы не было этой отвратительной утренней сцены с девушками, он принял к встрече с репортёрами серьёзный вид.

Весь день ушёл на отражение атак лондонской музыкальной прессы. Одни захватили его с тылу, заняв спальню, другие цепочкой разместились в гостиной, как если бы собрались играть в испорченный телефон. Джими был приветлив со всеми и старательно отвечал на все вопросы, но мысли его были заняты предстоящим его выступлением на острове Уайт — где также приглашены были другие музыкальные гиганты, The Who, The Doors, Joni Mitchell и Jethro Tull. Ему казалось, что за слишком долгое его отсутствие в Англии о нём уже могли забыть.

Первым взял интервью репортёр The Times и его статья была напечатана 1 сентября:

— Если я теперь свободен, то только потому, что к этому стремился всегда, — сказал он читателям самого престижного лондонского издания. — Я начал чувствовать себя жертвой общественного мнения. Все хотят знать только с кем я сегодня спал и кому вчера поддал под зад или каких я завтра экстремистов поддержу. Вот я постриг волосы и слышу вокруг: "Джими, что случилось, почему ты обрезал волосы?" Я переоделся: "Почему ты одел именно эти носки? В чём причина, почему голубые?" И вот я стал спрашивать себя, не слишком ли длинное соло я играю? Или, должен ли я благодарить ту цыпочку, что переспала со мой? Я устал. Нет, не физически. Устал морально, я снова отращиваю волосы, чтобы спрятаться за ними. Но нет, не спрятаться, думаю, я отрастил длинные волосы, потому что отец в детстве стриг меня под ноль.

17

Говоря о своей публике, Джими сказал:

— Когда смотрят на тебя с недоверием и улыбаются из вежливости, чувствуешь, что тебя укачивает как на волнах. Остаётся вызывать эмоцию стеной звука. Нет, не мелодией. Насилуешь их музыкой, вточь как на ринге или на футбольном поле — вызываешь в них чувство насилия. И совсем не обязательно побить каждого, это как удар шёлковым платком. Я хочу сказать, грустно, что вызываешь в них это чувство.

Следующим был Роу Холлингворт из ММ. Его статья опубликована 5 сентября:

— Завершился полный круг, я пришёл к тому с чего начал, — сказал Джими Холлингворту. — Я — дитя этой музыкальной эпохи. Моё звучание осталось прежним, моя музыка — неизменной, я ничего не могу придумать нового с тем, что я сейчас имею… Когда в начале года окончились американские гастроли, у меня было одно желание, исчезнуть и забыть всё. Исчезнуть, чтобы записываться, но смогу ли я сочинить что–либо новое? Я думал. Думал над тем, что меня ждёт в будущем. Думал о том, что наступило завершение этой эпохе, так талантливо начатой The Beatles. Что–то новое должно прийти ей на смену и это новое должно быть Джими Хендриксом. Я хочу иметь большой оркестр, я не имею в виду трёх арфистов и 14 скрипачей, я говорю о полном наборе оркестровых инструментов, я хочу дирижировать ими и писать для них музыку. С их помощью музыкой мы нарисуем картину Космоса, а в нём и нашей маленькой планеты, чтобы каждый слушатель смог побывать с нашей помощью в любом уголке Вселенной. Музыка должна открыть новые возможности человеческого разума. Я чувствую, люди уже готовы к этому. Как и мне, им нужна только передышка, чтобы навестить свои жилища, накормить своё тело и приготовиться к следующему путешествию.

18

— Видишь ли, музыка слишком важная вещь, чтобы тратиться на всякую попсу и политическую возню. Эта мысль стара, как мир и каждый имеет право на собственное мнение. Но политика — это как старая пыльная шляпная коробка на шкафу в прихожей. Как на карусели жизни, качаешь колыбель, одновременно целуя мать, и обманываешь себя, что всё клёво. Но, видишь ли, в музыке это не проходит, музыка не терпит лжи. Понимай меня, как хочешь, но лгать — это не для меня. И если в мире и происходят быстрые изменения, то только благодаря искусствам и музыке и в следующий раз именно музыке суждено изменить мир.

В интервью с Холлингвортом Джими много говорил о возможности в будущем музыке изменить мир:

— На некоторое время мы остановимся, чтобы изучить музыкальное наследие последних 30 лет. Нам следует взять лучшее из всех идей и выработать новую форму классической музыки. Нам предстоит трудная работа перекопать все слои, чтобы выявить из них плодородные, но сделать это необходимо. Во мне звучит музыка Рихарда Штрауса и Вагнера, настоящих котяр, и, думаю, именно их формы станут основой для моей музыки. В небе над ними плывут блюзмены, я всё ещё ощущаю на себе их взгляд, проплывают гиганты кантри–вестрн рядом со сладкой одурманивающей музыкой (вы сами выберете её по своему вкусу). Всё это вместе должно родить новую форму. Знаешь, наркотики расширили сознание. Они открыли в разуме многих новый взгляд на собственное я, показали людям их истинное лицо, которого они никогда не видели. Музыка, знаешь, тоже это может и без всякой химии. Выражение "взорвались мозги" — это реальность. Люди, такие как ты, например, желают чтобы у них взорвались мозги и мы даём им нечто, что взрывает им мозги и пока их черепная коробка вскрыта, много интересного можно в неё вложить. Я имею в виду неизведанные возможности целостной музыки. Это поистине чистейший наркотик. Думаю, нечто похожее делают Pink Floyd. Они не осознают своей роли, знаешь, но люди, вроде Pink Floyd — это сумасшедшие учёные наших дней, даже нашей эры, я бы сказал. Чем дольше я гастролировал по Америке, тем более меня захватывало чувство, что меня полностью могли забыть в Англии. Я всему, что имею, обязан этой стране, но мысль, что они не хотят меня больше, потому что у них самих есть такие отличные музыканты, просто убивала меня. Может они скажут мне, о, нам нужен Хендрикс, Хендрикс всё ещё хорош. Я действительно так думаю.