Георгий Зимин - Истребители

После перелета я еще не успел доложить командующему 13-й воздушной армией о перебазировании и боевом составе. Теперь можно было к докладу о перебазировании добавить и сообщение о том, что мы уже успели отразить налет бомбардировщиков противника на один из главных объектов.

Выслушав меня, генерал С. Д. Рыбальченко поздравил с успешным началом боевых действий на Ленинградском фронте и сказал, что 630-й истребительный авиаполк его решением оперативно подчинен 240-й дивизии, приказ по этому вопросу есть у командира полка, в котором поставлена боевая задача и соединению.

Нам было приказано не допустить ударов бомбардировочной авиации противника по восточным коммуникациям — участку железной дороги Ленинград — Волхов, единственному мосту через реку Волхов, базам и портам на озере Ладога и Волховской ГЭС. Все последовавшие воздушные бои проходили в этих районах, главным образом близ Волховской ГЭС и железнодорожного моста. Эти два объекта, как я уже говорил, в первую очередь обеспечивали все необходимое для обороны, для жизни и боевой [172] деятельности города и фронта. Бои, тем более в период белых ночей, шли почти круглосуточно. Из-за нехватки машин нашим истребителям в отдельные дни приходилось выполнять по 4–5 вылетов, и редкий из них обходился без боя. Больше того: в одном вылете приходилось вступать в несколько схваток. Противник действовал на больших высотах (от четырех до шести тысяч метров), и почти вся борьба в воздухе проходила на глазах личного состава, находящегося на земле.

Поскольку 630-й истребительный авиаполк поступил в мое оперативное подчинение, 240-й дивизии предстояло воевать трехполковым составом. Однако причин для особо оптимистичного взгляда на предстоящие дела у меня не было: даже с приданным нам полком дивизия насчитывала примерно около шестидесяти боеспособных истребителей, в то время как у противника одних бомбардировщиков было более двухсот. И вся эта масса вражеских самолетов действовала в основном по тем объектам, которые нам предстояло защищать. При этом установилась на редкость хорошая погода — пришло время белых ночей, когда авиация, повторяю, практически действует круглосуточно.

При докладе командующему о перебазировании и первом бое доложил, что базирование трех полков на одном аэродроме имеет ряд неудобств: затруднено управление, сильно увеличивается время взлета и посадки, да и опасность больших потерь при бомбоштурмовых ударах вражеской авиации довольно велика. С. Д. Рыбальченко ответил, что все указания для меня имеются в штабе 630-го авиаполка.

— Ознакомьтесь и действуйте, — коротко закончил разговор генерал.

Я изучил указания. Для базирования 156-го авиаполка, имеющего самолеты ЛаГГ-3, был определен аэродром Кипуя. 744-му полку, летавшему на «яках», выделялся аэродром Валдома. Оба они были грунтовыми. При всей ясности указаний использовать их немедленно мы не могли, поскольку была весенняя распутица и грунт раскис. До поры до времени вся дивизия вынуждена была базироваться в Плеханово. Других пригодных для нас площадок на восточном побережье Ладоги не было.

Надо было принимать экстренные меры по обеспечению безопасности аэродрома. Было совершенно ясно, что гитлеровцы попытаются заблокировать его или нанести по нему внезапный бомбоштурмовой удар. А для взлета [173] самолетов с одной-единственной полосы требовалось довольно много времени.

В первые дни нашего пребывания на Ленинградском фронте существенным подспорьем «новичкам» оказался опыт боевых действий 630-го авиаполка. Он обеспечивал противовоздушную оборону Волховской ГЭС и железнодорожного моста через Волхов. Истребители этой части имели хорошую подготовку, могли успешно летать даже ночью.

На КП полка я увидел схему расположения шести радиолокационных станций «Редут», объединенных в одну систему наблюдения, оповещения и связи (ВНОС). Они были расположены кольцеобразно вокруг Ленинграда. Такое их размещение позволяло своевременно обнаруживать самолеты противника с западного и южного направлений. Система оповещала по радио все средства ПВО и войска фронта. Работали радиолокаторы вполне устойчиво, обнаруживая группы самолетов на высотах от четырех до шести тысяч метров на дальности 80–90 километров. Этого было достаточно для своевременного подъема наших истребителей на перехват. О станциях «Редут» мы раньше только слышали, но видеть не видели и не имели возможности использовать их на практике, а целую систему — тем более. Оповещение о противнике шло централизованно, с использованием сетки ВНОС, которая была нанесена на карты всех КП, средств и сил ПВО.