Олег Дорман - Я медленно открыла эту дверь

Галя: А между прочим, и я ленивая. Вовк, ты ленивый?

Володя: Да!

Алиса: Мы все ленивые.

Галя: И это на самом деле – мама. Потому что она мне всегда говорила: «Я страшно, патологически ленива. Именно поэтому ставлю себе задачу и не разрешаю себе ее не выполнить. Потому что если я не сделаю одно, на следующий день я не сделаю два, потом не сделаю три, а потом скажу „гори оно всё огнём“».

Саша: Вот я такая же.

Галя: А в Алиске я знаю, что есть от мамы. Повышенное желание найти справедливость. Вот это Алиса. И мама точно так же… всюду грудью: «Он тебя обидел? Он неправ. Я пойду разбираться!» Это Алиса.

АЛИСА ( помолчав ): Да.

Саша: А еще у меня от неё это желание всё облагородить, обуютить. Любимое ее выражение: «чтобы было уютно».

Галя: «Уютно», да.

Саша: И аккуратно. Вот это – бабушка. И порядок. Порядок должен быть даже там, где не видно. Если открыть шкаф – там должен быть полный порядок.

Галя: Я и в себе это чувствую. Вот ты едешь в поезде, ты поселился в купе. Первое, что ты делаешь, – на столик положить салфеточку.

Саша: Я очень это почувствовала, когда мы въехали в тот дом в Княжево. Темный, сырой, пустой внутри, абсолютно заброшенный, покосившийся, и бабушка села посреди этого дома на разваленный какой-то стул – совершенно кинематографическая картина! – там стоял большой шкаф платяной, а в нем была куча какого-то тряпья. Она достала что-то пестрое и начала на руках заметывать, зашивать краешек. Я говорю: «Ты чего?» – «Занавесочку делаю». – «Зачем?» – «Чтоб уютненько было». И первые дни она посвятила тому, чтобы на каждое окошко повесить из разных тканей сделанные занавески. А там была классическая пятистенка – здесь три окна, на кухне, и вот на каждое окошко она повесила занавеску. Это делалось первым пунктом программы. Пол скрипел, проваливался, не на все доски можно наступать, но – занавесочки. И это в меня вошло. Ты не свинья, ты человек, вокруг тебя должно быть аккуратно, уютно и красиво.

Галя: Это вообще было ее правило: женщина должна приносить с собой уют. Даже если ты на одну ночь тут.

Саша: А еще ее правило: как бы плохо себя ни чувствовала, ты, вставая, должна убрать кровать. Застелить постель. Плохо тебе, тошно, собираешься ты в ней валяться… неважно: ты встала и должна аккуратно застелить постель.

Галя: Ну, мне она это не привила.

Саша: А мне – да. Ты знаешь. Я каждый день застилаю.

Галя: Просто у нас с Сережей есть отдельная комната, где мы только спим. Если бы туда кто-то еще заходил, я бы, наверное, тоже застилала.

Володя: А я застилаю.

Галя: А он застилает! Вот молодец!

Саша: Когда я жила у бабушки и ранним утром уезжала на съемки, а возвращалась поздно ночью, чтобы поспать от силы два часа, я застилала эту постель каждое утро. Я могла не позавтракать, но застилала ее. У меня было ощущение, что стены расскажут, если я не застелю.

Галя: Вот ты спрашиваешь, какая она была мама, какая бабушка. А ведь это на самом деле не важно. Важно то, что получилось в результате. А в результате получилось, что мы все выросли людьми, очень любящими друг друга. Правда, Вов?

Володя: Ну, конечно.

Галя: И, в общем, по большом счету, мы хорошие ребята. Можно было бы к чему-то в прошлом придираться: она то не сделала, другое не сделала. Но зачем? Ведь по большому счету всё пришло к тому, что мы все очень счастливы.

Саша: Я помню, какая у меня возникла мысль в первые дни, когда бабушка умерла. Кто-то грустит, кто-то корит себя за то, что недодал ушедшему. А у меня возникла и не оставляет до сих пор мысль, что я недовзяла. Рядом со мной был настолько уникальный человек, у нее столькому можно было научиться, а я общалась к ней просто как внучка с бабушкой. Хотя с ее стороны не раз были попытки вывести наше общение на другой уровень. Но я… А теперь, когда я, видимо, доросла, меня мучает, что я о стольком не спросила, столького не узнала, столько не выслушала. Я как будто не задала ни одного вопроса. Всё, что я могла дать ей, я дала. В любой момент, когда я была нужна, я была рядом. Потому что на общении нельзя было настаивать. К сожалению. На своем присутствии в ее жизни. Звала – я сразу прибегала. Но я была всё время тем, в качестве кого она меня призывала в этот момент, и я каждый раз боялась сесть и сказать: я хочу тебя спросить… Потому что у меня было ощущение, что я буду задавать не те вопросы. Даже в своих вопросах я боялась показаться глупой. Рядом с ней было очень легко почувствовать себя глупым человеком.

Галя: И это невзирая на такой тренинг, как ваш отец.