Артём Драбкин - Разведчики

Но вскоре какой-то полковник, который, видимо, там командовал, наказал официантам наскоро убраться и сам все закрыл. Но только все ушли, как кто-то прикладом разбил стекло, и вся солдатня полезла в окно, точь-в-точь как в фильме «Веселые ребята»… Бросились к столу. Кто жрать хотел, стали собирать еду, а я нашел какую-то кастрюлю и ходил вдоль стола и сливал в нее водку. Литров десять, наверное, собрал. Потом пошли обратно через поле, и где останавливались, отпивали из этой кастрюли…

А вообще Вы на фронте выпивали?

У нас многие выпивали, и я в том числе. Тем более всем выдавали по сто граммов, а нам, разведчикам, сто пятьдесят. И продуктов нам больше выдавали, а когда в разведку шли, старшина нам всем наливал по фляге. А вернулись – отбирал. Но мы, конечно, редко возвращали. Так что у нас всегда было что выпить. В батарее было четыре девушки: две радистки, телефонистка и у фотографов, так чуть свободная минутка, они сразу к нам, потому что знали, что у разведчиков всегда что-то есть: шоколад, спиртное. Напоишь их… И награды обмывали. В стакан с водкой макнешь их три раза и – вперед… Но после войны, конечно, строго стало и почти не пили.

Какие, кстати, у Вас боевые награды?

Ордена Славы 3-й степени, Красной Звезды, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией». (На сайте www.podvig-naroda.ru есть выдержка из наградного листа, по которому ефрейтор Белоклоков А.Е. был награжден медалью «За боевые заслуги»: «Ефрейтор Белоклоков показал себя смелым, мужественным бойцом. Звукопост тов. Белоклокова работает безотказно. Несколько раз под огнем противника восстанавливал связь.

Когда в районе Хохонруг противник произвел огневой налет и связь со 2-м звукопостом была выведена из строя, тов. Белоклоков под сильным обстрелом вышел на линию и восстановил связь, чем обеспечил работу батареи. При этом были засечены пять артиллерийских батарей противника, которые были подавлены огнем нашей артиллерии.

В гор. Берлин во время развертывания звукопоста противник произвел огневой налет по кварталу, по которому должна проходить связь. Несмотря на обстрел, тов. Белоклоков своевременно проложил связь». – Прим. Н.Ч.)

Насколько справедливо награждали?

Да вроде справедливо. Но вот наш капитан с нами в поиски не ходил, а ордена получал исправно.

А Вы почему, кстати, по всем армейским документам Антон?

Родители меня назвали Антоном, но когда демобилизовался, то здесь, в Стерлитамаке, подружился с одной девчонкой. Но ей мое имя не нравилось, казалось слишком простым, и через ее отца, а он был начальником городской милиции, я поменял себе имя в документах.

Как Вы сами считаете, благодаря чему живым остались?

А черт его знает… Это меня бабушка, наверное, отмолила. Она у нас прожила 106 лет, была очень набожная, и когда я приехал в отпуск, сказала мне: «Толенька, я за тебя так молюсь, так молюсь! Все время перед иконами стою, лишь бы ты остался жив…» А когда я на фронт уходил, она мне крестик с собой дала, и я его все время носил. Командиры попрекали, конечно, но почти все деревенские и крестики носили, и иконки в мешочках. Ведь когда под бомбежками или под пулями сидишь, только и бормочешь «Господи, Господи…» Вроде как особо и не веришь, а чуть прижмет, сразу «Господи, помоги!».

Но Вы можете выделить самый явный случай, когда могли погибнуть?

Да считай каждый день мог погибнуть, на передовой это легче легкого… Правда, я почему-то и не думал, что погибну. Была какая-то внутренняя уверенность, что останусь живым. Но взять, например, этот случай с воронкой. Я когда дома рассказал про него, как меня оттуда буквально кто-то вытолкнул, то бабуля мне так сказала: «Это твой ангел-хранитель тебя охранял!»

Марта Бауэр

Или, например, такой эпизод. Как-то уже в Германии нас на недельку вывели на отдых. Расположились в каком-то доме, а для наших «студебеккеров» вырыли укрытия. Но ночью один из шоферов что-то проверял, зажег подфарник, а тут, откуда ни возьмись, налетели немецкие самолеты и бомб пять сбросили. Много ребят из дивизиона погибло, в одном доме вообще всех наших смешало, а я опять живой… А кому-то не так везло…

Служил у нас, например, такой Юра Ревич. Москвич, отец у него был вроде как дирижер. Когда уезжали на фронт, то из Москвы приехала его мама и ехала с нами чуть ли не до самой Орши. И все наказывала капитану: «Если останется жив, все для тебя сделаем!» Но под конец войны Юра погиб… ( По данным ОБД-Мемориал стрелок 311-й СДОС (112-й ОРАД) красноармеец Ревич Юрий Вениаминович 1926 г.р. погиб 16.03.1945 г. Извещение было отправлено на адрес отца: Москва, ул. Герцена, 13, кв.14. – Прим. Н.Ч.)