Борис Соколов - Истребленные маршалы

Наша прокуратура наверняка поступит с делом Берии так же, как поступила с делом Абакумова. Переквалифицирует обвинения с измены Родины и шпионажа на участие в необоснованных репрессиях, добавит к этому изнасилования и злоупотребление служебным положением. И оставит приговор в силе или, как в случае с Абакумовым, заменит расстрел на 25-летнее заключение. Чтобы Лаврентий Павлович мог на том свете порадоваться вместе с Виктором Семеновичем. Хотя судили-то Берию не за Катынь и даже не за изнасилование школьницы. И как смотреть с правовой точки зрения на переквалификацию обвинения в отсутствие обвиняемого, который не может себя защитить, потому что расстрелян? Да и суд неконституционного Специального Судебного Присутствия, проходивший в отсутствие адвокатов, вряд ли можно счесть правым. И это обстоятельство, подчеркну, ставит под сомнение достоверность добытых в ходе процесса доказательств вины подсудимых.

А вот если будет окончательно и твердо установлено, что Лаврентия Павловича Берию расстреляли до суда, то ситуация в правовом отношении кардинально изменится. Хочешь не хочешь, но прокуратуре придется тогда полностью реабилитировать «лубянского маршала». Нельзя же признать законным приговор, вынесенный посмертно на суде, где обвиняемый никак не мог присутствовать, поскольку уже отошел в мир иной. Если же все-таки и в этом случае приговор в отношении Берии оставят в силе, то откроется широкое поле для посмертных судебных процессов. Подсудимых хватит с избытком. Тут и Ленин, и Сталин, и Маленков, и Хрущев, и Дзержинский, и Менжинский, Молотов, Жданов, Микоян, да и на Брежнева, Андропова и Черненко, глядишь, найдется достаточно материала, чтобы приговорить их к высшей мере наказания — пожизненному заключению. То-то покойники порадуются, что смертная казнь у нас отменена. К политическим вождям можно добавить тысячи и тысячи рядовых исполнителей «красного террора», да и обычных уголовников, которым при жизни удалось избежать суда. Хороший сюжет для театра абсурда!

Юридическая реабилитация, если она произойдет, ни в коем случае не будет означать моральной реабилитации. Перед Божьим судом Лаврентию Павловичу есть за что ответить. Я же в заключение хочу поразмышлять, как сложилась бы судьба Советского Союза и самого Берии, если бы затеянная им перестройка удалась. Предотвратил бы маршал распад СССР? Вряд ли.

Бериевские реформы дали бы больше прав республикам и подняли бы роль национальных языков и культур. Это усилило бы центробежные тенденции. В том же направлении действовало бы и предложение Берии посредством перераспределения власти на местах закрепить сложившийся при диктатуре Сталина фактический приоритет союзного Совмина над Президиумом ЦК. Реальные рычаги управления, считал Лаврентий Павлович, должны быть сосредоточены в Сов-минах республик и облисполкомах, а республиканские ЦК и обкомы пусть ведают только идеологией. В условиях коллективного руководства такая реформа могла бы и пройти. Ведь ни один из четырех главных сталинских наследников не обладал всей полнотой власти и не имел безраздельного контроля ни над партийным, ни над советским аппаратом.

Кончилось бы дело тем же, чем и горбачевская перестройка. Советский Союз распался бы лет на тридцать пять раньше, чем это произошло в действительности, и коммунистический строй на его территории прекратил бы свое существование. Партийная бюрократия боролась бы с советской. Часть бюрократов адаптировалась бы к рыночной экономике, другие перешли в оппозицию. Был ли Берия сторонником рынка, и насколько справедливы обвинения его в стремлении реставрировать капитализм? Полагаю, что к концу жизни Лаврентий Павлович, как истинный прагматик. осознал банкротство экономической системы социализма. Берия видел, что и в атомном и в ракетном проектах, которыми ему приходилось руководить, шло копирование, соответственно, американских и немецких образцов. Вспомним, что и в беседе с Сахаровым он признавал превосходство США в деле организации производства. А вот что говорил Берия своим секретарям П.А. Шарии и Г.А. Ордынцеву о ГДР: «Как же мы могли бы создать объединенную Германию из капиталистической Западной Германии и социалистической Восточной? Нужно делать Германию буржуазно-демократической республикой. Не нужно строить социализм в ГДР, не нужно насаждать колхозы, от которых крестьяне бегут на Запад». В разрядке отношений с капиталистическими странами и прекращении «холодной войны» он готов был пойти даже на возвращение Японии Южно-Курильских островов, чтобы способствовать улучшению советско-японских отношений. Вероятно, и в СССР Берия постарался бы как-то преобразовать колхозы, постепенно освободить экономику от идеологических догм.