Валерий Хайрюзов - Звезда и крест генерала Рохлина

— Последний раз я видел здесь столько народа, когда хоронили маршала Жукова, — делился своими наблюдениями старик, проживающий по соседству. — И ведь тоже никого не приглашали. Молчали. В опале он был.

— Такие люди всегда в опале, — откликнулся другой старик. — Их или поганят, или молчат про них. Но народ-то знает, кто чего стоит.

К зданию Дома офицеров подъехал мэр Москвы, и бывший соратник Ельцина Михаил Полторанин, толпа анпиловцев начала выкрикивать:

— Ельцин — убийца!

«А мне-то зачем это кричать? — подумал Юрий Михайлович. — Ельцину и кричите».

Пройдя мимо гроба с телом генерала, мэр оказался в окружении лидеров оппозиции, которые наперебой старались пожать ему руку, и создавалось впечатление, что, несмотря на невысокий рост Лужкова, окружившие его политики будто бы заглядывали ему в лицо снизу вверх. Широко шагая, к нему подошел Зюганов и крепко со значением пожал мэру руку. Встав с Лужковым рядом и рассматривая проходящую мимо гроба публику, он спросил у московского градоначальника:

— Юрий Михайлович, а как идет подготовка к спартакиаде?

— По плану, — сдержанно ответил Лужков, удивившись не к месту и не ко времени заданному вопросу.

17-го июля, в день восьмидесятилетия убиения царской семьи, в Санкт-Петербурге хоронили останки, которые Русская Православная церковь не признала царскими. А по всей России шли панихиды и Крестные ходы.

На Славянской площади в Москве начался большой Крестный ход. Когда он проходил мимо Старой площади, Чубайс наблюдал за ним из окна здания администрации президента. Березовский, проходивший по коридору здания, увидел Чубайса, стоящего у окна, подошел к нему и спросил:

— Что вы там разглядываете, Анатолий Борисович?

— Да опять православные куда-то идут Крестным ходом.

— Судьба у них такая, Анатолий Борисович, — ответил Березовский. — Что им еще остается? А нам делами нужно заниматься. У нас еще много дел в России…

Ольга Щедрина зашла в старинное здание, выстроенное в державном стиле, в центре Москвы и поднялась в приемную Соколова.

— Игорь Николаевич ждет вас, — сказала секретарша.

Ольга зашла в просторный кабинет. Соколов приветливо вышел из-за стола и пригласил ее к маленькому столику в углу кабинета. Он достал бутылку вина и разлил в фужеры:

— Сто лет с вами не виделся.

— Я только что с Крестного хода. Была рядом и решила зайти, — сказала Щедрина. — Знаете, у нас случилась беда, Игорь Николаевич.

— Что же? — озабоченно спросил Соколов.

— Убили нашего земляка, генерала Рохлина.

Соколов поставил фужер, лицо его стало серьезным:

— Конечно, знаю. Это беда не только у вас, это беда всех. Он единственный из высшего офицерского корпуса, кто прямо назвал причины бедственного положения страны и реально начал делать то, чтобы исправить ситуацию. Россия могла бы пойти совсем другим путем. Вокруг него группировались, казалось бы, несовместимые друг с другом, здоровые силы общества. Он должен был сделать то, что не сделали мы: выгнать команду Чубайса и Березовского, ввести в Правительство государственно мыслящих людей, и начать работу в интересах национальной экономики и развития страны. Я же работал в правительстве и знаю, кто там сегодня пытается сделать что-то полезное, и этот кто-то всякий раз получает по рукам. Там они защищают свои, чьи угодно, но только не интересы собственной страны. А ведь Россия может существовать только как великая держава. В этом ее суть. И править в ней могут только те, кто сознает эту суть, кто способен на великий и бескорыстный труд.

— Вы знаете, какое чудо произошло сегодня на Крестном ходе? — остановила его Щедрина. — Только прочитали акафист Державной иконе Божией Матери и государю, на глазах у всех икона царя с семьей преобразилась: была бледной, почти бесцветной, и в один момент лики обагрились, появились ярко-красные следы на ликах царевен, похожие на кровь, и все стали прикладываться к иконе. Я поняла и думаю, то же самое ощущали все присутствующие, — это Господь дает нам знак, что главное еще впереди. Меня же предупреждали! — неожиданно прервала она себя. — Человек из администрации президента. Я должна была его предупредить! Почему я этого не сделала? Почему?!

— Теперь это уже не имеет ни какого значения, — Соколов взял бокал и выпил его до дна: — Он и без вас знал, что может с ним произойти…

В Волгограде шло расформирование 8-го армейского гвардейского корпуса, наследника легендарной 62-й, впоследствии 8-ой гвардейской армии, защищавшей Сталинград, прошедшей Курскую дугу, освобождавшей Киев, штурмовавшей Берлин, в течение пятидесяти лет стоявшей на западных рубежах Варшавского Договора. Корпуса, прошедшего ад Чечни и не посрамившего честь русского оружия.