Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Ступив крайний раз ногой на асфальтированную поверхность трассы, я упал навзничь и дополз несколько метров до ближайшего укрытия — оказавшийся в тот момент домик железнодорожника. Выстрел! Сработал танк — снаряд пролетел вдоль трассы и разорвался в одном из придорожных кафе. Я подумал, что этот домик меня спасёт, но он оказался каким-то гипсокартонным. Следующий снаряд прилетел прямо в это здание, пробив его насквозь, куски стен посыпались мне на голову. Танкист несомненно направлял пушку в место, где крайний раз видел меня, надеясь на скопление ополченцев в этом участке. Несмотря на несколько танковых выстрелов, я продолжал лежать на том же месте, так как выдохся от недавнего рывка, да и адреналин высосал всю энергию.

Спустя несколько минут я пополз в сторону позиций Крота. Подниматься и бежать в полный рост у меня не было никакого желания, так как постоянно свистели пули. Огонь настолько усилился, что страшно голову поднять. Я подполз к ж/д путям и залёг — железная дорога находилась на возвышенности, поэтому пока я лежал на противоположной от противника стороне, мне ничего не угрожало.

Казалось, что как только я выгляну из-за железных рельсов, в меня обязательно что-то прилетит. Так я думал несколько секунд, пока переводил дух. Как только мне показалось, что огонь немного ослаб, я перекатился через рельсы и быстро пополз за ближайшее дерево.

Пока я полз к Кроту, возле меня пробежали двое бойцов ещё с одним ПТУРСом. Они сначала подумали, что ракета, которую я нёс, предназначалась им, но я объяснил, что несу её для ещё одного ПТУРа, на позиции Крота. Они кивнули и побежали дальше. Позже я узнал, что они с ПТУРом забежали в правый фланг к украм и подбили в бочину один БТР.

Наконец-то я дополз к окопам Крота. Увидев меня, он обрадовался. Я тоже словил себя на мысли, что будто бы не видел его очень давно. Я отдал ему «Фагот». Крот посмотрел на меня и улыбнулся:

— У меня вообще-то «Метис», мне «Фагот» некуда крепить.

И тут до меня дошло, что я притарабанил другу не ту ракету. В суматохе боя ополченец, охранявший склад с боеприпасами на автомойке, выдал мне снаряд другого калибра, а я даже не знал, какая именно у Крота установка.

Я уже собрался бежать обратно за «Метисом», но Крот решил послать своего бойца. От Крота я узнал, что он уже подбил один Т-64, а второй выстрел произвёл его зам — Боксёр, но ракета не долетела.

К сожалению, я не присутствовал в момент подбития танка Кротом, поэтому решил, что лучше вам узнать подробности от участников и очевидцев.

Крот о бое 3 июня и своей дуэли с танком:

— Всё началось 3 июня примерно в четыре или полпятого утра. Стреляли по нам не только из миномётов, но ещё из крупнокалиберной артиллерии. Все проснулись. Я вышел из блиндажа и в бинокль наблюдал за мостом. Где-то через час на мосту показалась техника. Я увидел один танк, а за ним около четырёх БТРов. Пехоту я не видел, так как находился на железнодорожном переезде — второй линии обороны. Зато её видели наши бойцы с первой позиции.

Я начал связываться со штабом, вызывал Кэпа и докладывал, что вижу на мосту технику, хотя сам понимаю, что если я вижу, то и другие видят. Мне Кэп ответил: «Да, мы знаем».

Я продолжат наблюдение. Танк, который впереди БТРов шёл, потихоньку продвигался. Я понимал, что из ПТУРа до танка достать смогу, до него мевтрое 900 — это предельное расстояние, хотя ПТУР стреляет на километр. Но танк мне смотрел в лоб, поэтому смысла стрелять было мало, так как понимал, что вряд ли его сожгу. И тут в эфире кричит Моторола, меня вызывает надрывно:

— Крот, Крот! Какого хрена ты не стреляешь по танку? Открывай огонь из ПТУРа.

Отвечаю ему:

— Я-то могу стрелять, но какой смысл? Я же его не сожгу.

Он говорит:

— Стреляй, ты наша последняя надежда!

Мотор назвал меня «последней надеждой», потому что по танку уже работали из одноразовых гранатомётов с первой позиции, но у танка же активная броня, которая не позволяет снаряду из гранатомёта его поразить. Поэтому поджечь его можно только ПТУРом. Я начал готовить свой ПТУР — выставил из окопа на проезжую часть и начал потихоньку настраивать. К тому времени подбегает ко мне с тыла Кедр с криком: «Приказ Моторолы — жечь танк». Я говорю, что уже знаю.

Начал наводить. Но было очень страшно: я немного наведу перекрестье цели по горизонтали на танк, пули начинают свистеть мимо ушей. Я обратно в окоп прыгаю, а ПТУР оставляю наверху. Посидел секунд 20–30 и понимаю, что нужно дальше продолжать. Вылезаю, навожу уже по вертикали, опять летят пули, я опять в окоп прыгаю. Но понимаю, что нельзя так — надо стрелять, потому что ПТУР находится наверху и его может любым осколком поразить, так как плотность огня очень большая. Тогда он, во-первых, испортится, а во-вторых, сдетонирует возле меня.