Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

По городу за рулём я ехал впервые в жизни, это и понятно — мне всего-то 16 лет было. Но военное положение позволяло, так как транспортное движение практически никем не регулировалось, тем более для ополченцев. Артист мне подсказывал любые мелочи, а я слушал и втыкал передачи, которые он мне говорил. Медленно, неуверенно мы доехали до Семёновки, где нас ждали удивлённый Ташкент и Гена. Они даже не сразу поверили, что мне так легко выделили машину, да ещё и специализированную, именно для моей, так скажем, профессии.

На уазике скорой помощи впоследствии я вывозил много раненых, а также убитых ополченцев и мирных жителей.

Мой медицинский УАЗ

Однажды к нам на мясокомбинат пришла бабушка с небольшим пакетиком и несмело спросила, тут ли раздают мясо. Жила она в Семёновке и остро нуждалась в продуктах, так как ВСУ разбомбили её летнюю кухню, и ей стало негде хранить продукты и готовить.

После её рассказа и беспомощного вида старого человека, живущего в этом аду, мне так стало её жаль, что даже засвербело в носу и подкатил к горлу ком, хотя такие люди приходили и просили о помощи часто. Я побежал в холодильные комнаты и стал выгружать на рохлю [161] Гидравлический транспортировщик поддонов, используемый для перемещения грузов вручную. брикеты с говядиной и свининой, а потом, немного подумав, метнулся в соседний цех, где лежали мешки с мукой, сухим картофелем и молоком, а также мешки с крупами. Всего этого набрав, я выкатил рохлю на улицу, где ждала бабушка с маленьким пакетиком.

— Столько хватит? Тут помимо мяса, ещё кое-какие продукты, — сказал я.

Бабушка оторопела сначала.

— Куда мне столько? Я в жизни так много мяса не видела.

— Я тоже раньше не видел, — улыбнулся я. Но вдруг сообразил, что даже здоровый бугай такое количество продуктов не утащит.

— Я себе кусочек отрежу, а остальное пусть другие кушают, вас много.

Видно, что от такого богатства она чуть дар речи не потеряла, ведь она, наверно, не ела мяса уже очень давно. И тут до меня дошло, что можно ей эти продукты отвезти на машине.

Тогда я открыл двери УАЗа и загрузил туда брикеты с мясом, мешки с крупой и мукой.

— Садитесь, покажете дорогу, куда везти.

Далеко ехать не пришлось — её дом находился чуть ниже психбольницы. Подъехав к её хате, я стал выгружать тяжеленные мешки, а бабушка пока побежала зачем-то к соседям. Вернувшись с несколькими женщинами её возраста, она стала рассказывать им, какие хорошие ополченцы. Я на это только улыбался и таскал к ней во двор мясо и муку. Соседям бабушка сказала приносить пустую тару и забирать часть продуктов себе, так как она сама никогда в жизни их не съест. И хоть я сказал, что на колбасном цехе мяса на всех хватит, она всё равно большую часть раздала. Посидев около получаса с жителями посёлка, я вернулся к себе на позиции.

На нашем мясокомбинате постоянно жили дворовые собаки, так как было чем подъедаться и где переночевать. Спали они, кстати, вместе с нами в коридоре здания. Мы там оборудовали себе кровати из деревянных поддонов, а пёсики лежали на полу у наших ног. Также на территории ощенилась сука, и нам пришлось запереть её вместе с щенятами в одном из вольеров, которые находились на территории мясокомбината, чтобы их не растерзали взрослые собаки. Животные переносили обстрелы очень остро — они действительно становились контуженными. Это проявлялось как в их агрессии, так и наоборот — страхе. Иногда они могли ни с того ни с сего облаять постоянных наших гостей, приезжающих за мясом, а иногда тёрлись и ластились к нам, не давая проходу. Особенно после бомбёжки они не отходили от нас и путались прямо под ногами.

В одну из ночей укропы обстреливали фосфорными «зажигалками» территорию мясокомбината, что бывало до этого довольно редко. Несколько цехов уже пылали ярким пламенем, издавая громкий треск [162] Видео 49 — war16.ru/v49. .

Мы прятались в основном в здании мясокомбината, где были самые толстые стены и длинный коридор с несколькими выходами. В какой-то момент Гене надоело сидеть, и он вышел с камерой на улицу. Ему хотелось снять, как горят крыши соседних домов. Я вышел за ним.

Вокруг нас всё пылало, даже вольер загорелся. Моментально мы с Геной вспомнили, что в нём закрыты щенята с мамой. Я быстро скинул разгрузку и автомат, чтобы удобней бежать, и направился к вольерам. Крыша почти догорала, и вокруг собачьей клетки везде был огонь. Я сначала заколебался, стоит ли туда лезть, вдруг собачек уже не спасти. Но потом подумал, что огонь ещё не так велик и попробовать стоит. Деревянной палкой я кое-как раскидал упавшие горящие доски и оказался рядом с вольерами. Внутри никого не было видно, скорее всего, собачки забились в угол, где было ещё не так жарко. Клетка закрывалась на верхний крючок, чтобы собаки не достали его. Я с трудом в темноте его нащупал и открыл дверь. Но собаки сами не выходили, поэтому мне пришлось забраться внутрь и выгонять их самому. В вольере у них действительно было жарко. Освобождённые собачки выбежали на волю и растворились в ночной темноте.