Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Разные были версии: одни говорили, что погиб при обстреле, другие — что попал в плен, сидел в Харьковском СИЗО, не выдержал пыток и умер…»

Командование ополчения дало результатам боя такую оценку: «Подразделением краматорской роты в ходе боя при поддержке двух инженерных машин разграждения удалось уничтожить два пулемётных гнезда и позицию АГС противника, повредить два БМД, а также уничтожить и вывести из строя примерно 20 солдат и офицеров. В ходе боя один ополченец пал смертью храбрых, двое получили ранения, один пропал без вести».

Пресс-центр АТО не подтвердил вообще какие-то свои потери в результате этого боя, в то же время заявив о потерях ополченцев в сорок человек (то есть «коэффициент пи» явно зашкаливает). Ополченцы — участники этого боя — к отсутствию потерь у ВСУ относятся очень скептически.

О том, кто такой Дед Коллонтай, рассказывает Игорь Стрелков:

«Деду было уже за 70, у него постепенно отключалась память. Физически он был по-прежнему очень крепок, но с памятью у него начались проблемы. Скорее всего, он это понимал и использовал свой шанс погибнуть в бою, как настоящий казак и офицер. Это вполне возможно, потому что такой человек, как он, этого хотел.

По центру Владимир Коллонтай (Дед), справа Игорь Стрелков

Я с ним познакомился в Приднестровье в 1992 году. Он командовал терским казачьим взводом в Кошнице в июне 1992 года. Это так называемый Кошницкий плацдарм, то есть излучина Днестра. Там было большое молдавское село Кошница, и его занимали силы, лояльные молдавским властям. Поскольку это левобережье Днестра, соответственно была угроза, что они с этого плацдарма перережут дорогу между Дубоссарами и Тирасполем и разрежут республику пополам. Поэтому вдоль дороги вырыли окопы землеройной машиной. Окоп шёл напрямую несколько сот метров, без единого изгиба и глубиной так, что еле рукой достаёшь. Никаких приступок, никаких ступенек. Соответственно, невозможно из него ни стрелять, ни вылезти в случае чего. А учитывая тамошнее войско, всё могло быть очень мрачно. Правда, войско у противника было точно такое же, поэтому всё обошлось.

А когда Дед туда прибыл с терским взводом, у них была жёсткая дисциплина, в отличие от других. И они сразу начали рыть окопы, лазили, снимали молдаванские мины, диверсии производили. Тогда я с ним и познакомился.

Во время Первой чеченской кампании мы с ним только один раз созванивались, он меня звал к себе в отряд, но я уже тогда служил в армии. Во Второй чеченской мы уже работали вместе.

В 2001 году он служил в спецназе ГРУ, ему было уже за во, но его тем не менее каким-то левым путём провели как 45-летнего контрактника. Но физически он очень силён, крепок, несмотря на все его ранения. А он в Карабахе получил ранение в руку. У него была полусухая рука — три пальца не сгибались, в кисть попало — из локтя вышло. Но он ещё раз 50 мог подтянуться, отжаться раз 80. Дед замечательный. Как говорится, таких уже не делают. Столько успешных боевых операций он провёл и в Чечне, и в Карабахе, и в Приднестровье?! Иных уж нет, а те далече…

Однажды бойцы “Вымпела” в 2001 году мне рассказывают:

— УГРУшников есть такой дед за 60, так вот мы по горам идём, подыхаем, а он идёт, как ни в чём ни бывало и тащит столько же, сколько и мы.

Я говорю:

— Естественно, это же сам Коллонтай Владимир Николаевич.

А они не знали, что я с ним знаком. Он прошёл Приднестровье, Северную Осетию, Карабах, обе Чечни и Донбасс. Получается, шесть войн, на последней он погиб».

Все семёновские ужасы видели и ощущали не только мы — люди с оружием, сделавшие добровольно свой выбор, — но и оставшиеся местные жители. В одном из домов, находившемся на семёновском перекрёстке, жила семья. Во время бомбёжек они прятались в подвале, как и все живущие в тех местах.

Однажды нам с Кротом и ещё нескольким «особо приближённым» ополченцам Бог послал пару десятков яиц. Тушёнка и консервированная жратва уже стояли комом в горле, поэтому жареная яичница вполне заменяла небесную манну. Но когда Крот дожарил «пищу богов» оказалось, что не хватает к нашему королевскому ужину совсем малого — свежего зелёного лучка, укропчика и петрушки. Никто из бойцов и представить не мог, где можно вечером достать зелени. Тогда я сказал, что рядом есть огород, на котором всё вышеперечисленное добро растёт, и хозяева не обеднеют, если я сорву в розничных масштабах несколько кустиков укропа и петрушки.