Сергей Галицкий - Из смерти в жизнь… От Кабула до Цхинвала

Утром вышло солнце, земля подсохла. Наконец-то подошла наша техника и поддержала огнём. Рывок — высота взята. Убитые боевики, которых «духи» не смогли с собой забрать, так и остались валяться на позициях.

После удачного штурма высоты мы опять стали в фаворе. Правда, состояние у нас было аховое. Переохлаждения, ползания по грязи круглыми сутками дали о себе знать. Нас — на транспорт, на базу, на самолёт и домой. А по дороге даже успели заехать на Каспий искупаться…

До конца 1999 года ещё одна группа нашего отряда, которой командовал командир отряда «Тайфун», работала в Чечне. А в начале 2000 года настала очередь ехать моей группе из сорока семи человек. 4 февраля поездом мы выехали из Санкт-Петербурга и 7 февраля прибыли во Владикавказ. Собственно спецназовцев было тридцать, остальные обеспечивали охрану и связь. На машинах нас перебросили в Урус-Мартан. По дороге мы видели следы боевых действий в Алхан-Кале на окраине Грозного. Помню, как у меня, когда я проезжал эти места, мелькнула та же самая мысль, что и полгода назад в Дагестане: «Не повезло, война прошла стороной».

Генерал Шаманов поставил нам задачу усилить подразделения армейского спецназа, которые работали в предгорьях и горах. Людей у них не хватало. Да и осенью 1999 года в Дагестане спецназ Минюста хорошо себя зарекомендовал, особенно в горах. Сначала там идут высоты, до двух тысяч метров, с лесом, а дальше уже скалистые горы. Задача перед нами была поставлена такая: искать на склонах подходящие тропы, чтобы по ним технику наверх можно было загнать.

Высадили наши две группы на две соседние высоты — 1892 и 1886 метров над уровнем моря. В ясную погоду друг друга мы даже видели, но идти с одной горы на другую надо было часов восемь. С нами был артиллерийский расчёт и армейские разведчики. Помню: как раз в то время неподалеку ездила чеченская машина с зенитным пулемётом, за нашими вертолётами охотилась. Однажды часов в шесть утра сбили чеченцы вертолёт МИ-24, он летел на высоте полторы тысячи метров. По-моему, эту машину с пулемётом так и не поймали.

Нам говорили, что еды надо взять на три дня, да и всего остального по минимуму. Но мы как-то почувствовали, что тремя днями дело вряд ли обойдётся, и еды, вопреки пожеланиям, взяли примерно на неделю. Как в воду глядели — забрали нас с этих гор через восемнадцать дней.

На высотах у нас была база, откуда мы уходили утром и куда возвращались вечером. Но как мы ни искали, дороги для прохода техники так и не нашли. Через три дня нам поставили задачу просто оставаться на вершинах и вести наблюдение. С вертолёта сбросили еды ещё на пять дней.

В зоне видимости нашей второй группы стояла пара домиков, и ночью в этих домиках горели огоньки. Ночами мы иногда наблюдали и слышали, как в тех районах по ущельям передвигались боевики, наши их издалека в приборы ночного видения наблюдали. А 21 февраля у армейских разведчиков произошла страшная трагедия.

21 февраля издалека мы услышали стрельбу под Харсеноем. Чуть позже по закрытой связи передали, что там в одном бою были убиты почти все псковские разведчики армейского спецназа. Всего погибли тридцать три человека, из них двадцать пять человек разведчиков. Выжили только двое.

Наши ребята, что находились на высоте, которая была ближе к месту боя, потом мне рассказали подробности этих событий.

Где-то после обеда 21 февраля пошла стрельба, взрывы. Закончилось всё быстро, минут за пятнадцать-двадцать. Наша группа находилась на базе, на высоте. От места боя примерно в километре, если по прямой. Когда уже потом они спустились со своей высоты и начали сопоставлять факты, то стало ясно, что это был бой под селом Харсеной. У погибших разведчиков это был последний выход, дальше их должны были заменить.

Когда наши бойцы побывали на том месте, то стало ясно, что позиция у разведчиков была невыгодная, на полянке в низине они расположились. А «духи» их с высоты атаковали. Да и расслабились они чуть-чуть. Этому тоже была своя причина.

Сами разведчики говорят, что человек может эффективно работать на выходе только три дня. Конечно, можно и месяц ходить по горам, но результат будет нулевым. На четвёртый день человек начинает уставать. Дают о себе знать и тяжесть снаряжения, и холод, и недосыпание. Таких профессионалов, которые могут неделю в горах воевать, очень мало. А псковские разведчики тогда работали на выходе целых восемь дней, а вокруг местность не осмотрели. Вроде кругом свои, урчит рядом наша техника. Кажется, уже всё закончилось, пришли. А, как не раз было доказано на практике, расслабляться можно только дома.